1 июня, в Большом винохранилище ЦСИ Винзавод прошёл вернисаж дипломной выставки студентов Школы Родченко «8 уровень». О наиболее запомнившихся работах рассказывает Светлана Макеева.
По замыслу куратора выставки Кирилла Преображенского, восьмая отчётная выставка Школы Родченко «впервые построена по принципу иммерсивной инсталляции». Под «иммерсивностью» устроители выставки подразумевают вовлечение зрителя в игровой процесс, в котором каждый может сам определять порядок знакомства с произведениями и выстраивать отношения с ними. Намерению куратора соответствует архитектура Большого винохранилища, с его сквозными проходами через вытянутые залы и неочевидной структурой, не диктующей единственно верный маршрут. Многие из участвующих авторов работают в русле, вполне ожидаемом для Школы Родченко: сюда относится, в частности, интерес к осмыслению советского, к проблеме идентичности, к фотографии на социальные темы, будто сошедшей со страниц «Русского репортёра», — однако в целом, как и заявлено в пресс-релизе, диапазон тем (и техник) довольно широк.
Антон Цимерман показывает проект «Практики работы на улице», состоящий из фотографий, объектов и видео. Художник, работающий в городской среде, неизбежно сталкивается с тем, что вся она размечена знаками, легитимированными либо политической и административной властью (дорожные знаки или стенды «Ими гордится наш район»), либо властью капитала (реклама). Ключевым для автора является вопрос о возможности самостоятельного высказывания в условиях, когда возникновение любых образов или смыслов должно быть одобрено той или иной инстанцией. Итог размышления над этим вопросом — ряд незаметных интервенций в городское пространство: автор перекрашивает рубашку изображённого на стенде человека или клеит в метро рекламу МЦК, почти в точности повторяющую оригинальные варианты, но с новыми словами: «Дом — Работа».
Итальянский искусствовед Джермано Челант в своей статье «A Spherical Art» писал: «Сегодня сфера искусства расширилась и вобрала в себя не только всю поверхность Земли, но и космос, то есть весь мир без границ. Больше не осталось места для художественного освоения, так как нет места, которое не может быть занято или завоёвано художественными формами» [1]. Концептуально или формально это действительно так, однако на деле существуют административные и политические препоны тому, что и обнажает автор, обращающийся к важнейшей для художника теме создания и бытования образа, символа, знака.
Стратегия Цимермана напоминает об акции Kickback (2015) Егора Крафта, который купил в магазине H&M простую белую футболку и, не срезая ярлыки, нанёс на неё принт «Please Ignore This Text — Keep Shopping». Крафту после этого удалось вернуть футболку в магазин — более того, ничего не заподозрившие консультанты повесили её обратно на видное место. Но в целом художественное произведение, которое принципиально отталкивается от имеющейся визуально-знаковой парадигмы окружающей бытовой действительности, отличается от неё минимально и маскируется под неё, безусловно, родственно практикам московского концептуализма. Можно провести параллели между работой Цимермана и «Советским космосом» (1977) Эрика Булатова или же творчеством Ильи Кабакова, писавшего о своих работах-стендах: «Теперь у меня есть вполне понятный, социально известный облик. Я встраиваюсь в наш общий советский мир. У меня в нем есть свое место: я не художник — я шрифтовик, видимо, и получаю зарплату от ЖЭКа» [2].
Стоит отметить также безусловно точное чувство языка, по-видимому, присущее автору («Работа — Дом»). Этим могут похвастать не все художники — так, Владимир Зуев, представивший работу Terra Nova, которая посвящена теме земли, освоения территорий и строящихся московских районов, апеллирует к довольно искусственной парадигме «мой дом — моя земля».
Ещё одна удачная работа — инсталляция «Мнимая кожа» Даши Трофимовой, в которой осмысляется тема травмы. Оказавшийся в этом спиралевидном пространстве зритель почти ничего не видит (освещение убрано до минимума), зато может услышать истории насилия, рассказанные девушками и записанные автором на диктофон. Несомненно, можно спорить, насколько выстраиваемая автором драматургия и попытки направить восприятие зрителя по определённому пути успешны, — но зазор между концепцией инсталляции и реальным зрительским опытом существует, как представляется, почти всегда. Главная привлекательность этой работы — в некоторых удачно найденных приёмах: чтобы услышать негромкое бормотанье динамика, приходится наклониться к панели, в которую он вмонтирован, совсем близко, настолько, что ощущаешь её жёстко-колючую фактуру. Инсталляция Трофимовой стимулирует слуховое, а не визуальное восприятие её закрученного, спиралевидного пространства и сокращает дистанцию между зрителем и произведением до минимума, что соответствует интимному характеру повествования.
Представляет интерес также видео Татьяны Некрасовой «Научный», посвящённое жизни одноимённого закрытого городка, выстроенного вокруг Крымской астрофизической обсерватории. В этой работе отчётливо звучит гуманистическая нота, видео сопутствует личный, искренний текст автора. Что примечательно, видео не выглядит репортажем, хотя его документальные свойства налицо. Облики персонажей — научных сотрудников обсерватории — монументализированы и даны крупным планом.
В этом смысле работа Некрасовой создаёт противоположное впечатление, нежели серия фотографий Максима Медведева, на которых запечатлены жители города Сухиничи Калужской области. И там, и там, по сути, речь идёт о мире провинции. Однако «Научный» снят с большим вниманием и уважением к человеку, к героям, которые излагают свои взгляды на жизнь («Просто нужно жить по совести, и больше ничего»), обращаясь как будто непосредственно к смотрящему. В то же время, работа Медведева лишь усиливает барьер между зрителем и персонажами (возникает чувство расслоения, распластования общества на «нас» и «их»), а также акцентирует сам момент разглядывания обитателей этих ярких, кричащих по цвету фотографий.
Источник
При том, что выставка выпускников Школы Родченко, очевидно, претендует на новизну решений и подходов, отдельные проекты, кажется, не вписываются в этот вектор. К ним относится работа Елены Булычевой «Große Wäsche» — видеодокументация перформанса и его результат в виде трёх картин, которые художница стирала механическим и ручным способом. Поиск «новых способов производства современной живописи», которым занят автор, выглядит откровенно анахронически и ассоциируется скорее с проблематикой «смерти живописи» 1960—1980-х, проявленной, к примеру, в текстах американских минималистов и концептуалистов [3], а также критиков Майкла Фрида [4] и Брайана О’Догерти [5]. Ощущение анахронизма усилено отсылкой художницы к передаче «Большая стирка», которая не выпускается под этим названием с 2004 года.
Елена Булычева — один из немногих авторов, который обращается к «академическому» виду искусства, живописи: в целом, выпускники Школы Родченко отдают безусловное предпочтение новым медиа, полностью оправдывая название альма-матер. Кроме того, вернисаж сопровождал мощный музыкальный сет, что напомнило о рэйв-выставке «Свежая кровь», также молодёжной, проходившей на Винзаводе годом ранее. Представляется, что выставка «8 уровень» отвечает цели куратора — выстроить такое пространство, которое воздействует на зрителя сразу через все каналы восприятия и прочитывается в разных разрезах, являя панораму творчества молодых художников: за творчеством некоторых из них после посещения экспозиции хочется начать следить. Успейте увидеть до 11 июня!
