Бойс с тобой, «Тайная выставка»

С 14 по 24 октября в Санкт-Петербурге проходила «Тайная выставка». Художницы Алиса Гвоздева, Галя Фадеева, Vandalizy и куратор Лизавета Матвеева исследовали тему страха на задворках затянувшейся стройки. Маленькие служебные помещения на короткий период времени трансформировались в личные (даже интимные) миры. В тексте о выставке встречается упоминание Йозефа Бойса, и это не случайно.

Текст: Ксения Квашнина

В одном из своих интервью немецкий художник Йозеф Бойс отметил: «This most modern art discipline – Social Sculpture / Social Architecture – will only reach fruition when every living person becomes a creator, a sculpture, or an architect of a social organism»*. Будучи твердо уверенным, что любой человек есть художник, Йозеф Бойс сформировал теорию «социальной скульптуры», согласно которой закрытость и аморальность общества, государственное давление являются последствиями неправильного формирования личности. В ходе образования, конструктивной деятельности, личность нуждается в том, чтобы быть вылепленной с сердцем, открытым искусству и окружающей среде, со всем необходимым для самореализации.

Инсталляция Алисы Гвоздевой / Фото: Виктор Юльев

Алиса Гвоздева, Галя Фадеева и Vandalizy создают маленькие, идеализированные миры – прямые отсылки к идее Бойса о свободном обществе, где возможно все. Попадая в служебные помещения, преобразованные в выставочные пространства, создается впечатление, будто приоткрываешь дверь во внутренний мир художника. Вот он здесь, без купюр, доступный для всеобщего обозрения, прекрасный в своей утопичности, но при этом вызывающий тревогу и страх.

Фрагмент серии керамических объектов Vandalizy / Фото: Виктор Юльев

Инсталляция Гали Фадеевой с керамическими объектами Vandalizy / Фото: Виктор Юльев

Художницы умело играют на диссонансе: прелый запах листьев и необычные объекты, скрытые в сухой растительности, хранят природную энергию, образы заброшенных детских площадок и несбывшихся надежд. В комнате по соседству – теплый свет настольной лампы, расписные стены, раскрытый альбом – безусловная творческая идиллия. При ближайшем рассмотрении ностальгия и умиротворение отходят на второй план и перед зрителем обличает себя масса деталей, смыслов, сообщений. Символические лесные кущи служат маскировкой опасного хищника; смешная кукольная скульптура на поверку оказывается без частей тела; рисунки на стенах расплываются в пятна Роршаха; живописные образы утягивают во мрак; на маленьких дощечках обнаруживаются названия месяцев, словно зарубки на дереве; под ногами – маленькие фигурки, которые один из посетителей назвал «костными деревьями»; повсюду – ощущение, будто за тобой подглядывает кто-то маленький и обезличенный. Герметичные миры становятся трамплином на пути к тому, чтобы посмотреть в лицо собственным страхам. 

Вот, что рассказывает о «Тайной выставке» куратор Лизавета Матвеева:

Лизавета, вы писали о том, что «Тайная выставка» случилась чуть ли не спонтанно. Как удалось объединить двух художниц и один вымышленный персонаж?

Выставка возникла спонтанно, потому что в «Лавке Художника» заморозили стройку, и появилась идея воспользоваться этим временем и устроить такую «шалость». Из-за характера самого пространства возник образ лабиринта, убежища, норки. Из-за этой ассоциации сразу возникла мысль позвать Галю Фадееву – с ней я уже не раз работала, и я понимала, что идея проекта созвучна ее практике. Дальше я подумала пригласить Алису Гвоздеву, с которой мы никогда не работали, но мне всегда хотелось сделать с ней что-то вместе, и опять же показалось, что идея/образ проекта также будет ей созвучна. А Vandalizy – это уличная художница, которая работает под этим псевдонимом, но, собственно, она меня и позвала в «Лавку Художника» сделать проект, а для моей идеи она предложила сделать керамический мох, который расползся по всему пространству, плюс мы показали еще несколько ее работ.

Керамика Алисы Гвоздевой, Гали Фадеевой и Vandalizy / Фото: Виктор Юльев

Мне очень импонирует интерес художников к керамике, и я очень люблю художников-графиков, поэтому хотелось сконцентрироваться именно на этих медиа.

Говоря о Йозефе Бойсе, нельзя не вспомнить перформанс «Койот: я люблю Америку и Америка любит меня». Бойс говорил, что хотел изолировать себя и не видеть в Америке ничего, кроме койота. Находясь в помещениях «Тайной выставки», зритель закрывает себя от окружающего мира. Чем ему руководствоваться, чтобы увидеть?

Для меня было важным именно кураторским шагом – убрать все тексты из пространства выставки (я вообще, как куратор, очень текстоцентричная, обычно у меня всегда есть текст, часто очень длинный, плюс я в большей части случаев пишу экспликации к каждой работе) и замиксовать работы девочек между собой (к счастью, они были только за). Так, зритель попадает в новую систему координат, где нет привычных ориентиров или подсказок в виде названий работ, имен или экспликаций, – я предполагаю, что это те необходимые условия, чтобы, собственно, начать самостоятельно смотреть на работы, прислушиваясь к себе и своим ассоциациям, ощущениям, а не смотреть на них через призму чужого восприятия. Свою роль сыграла и листва – появился звук шуршащей листвы под ногами и запах – это тоже работает как ассоциация и вместе с работами складывается некая история, которая предлагается зрителю.

Коморки, в которые попадал посетитель, казались герметичным авторским миром, утопией, пластами памяти. Что на самом деле «отдали» этим пространствам Алиса Гвоздева, Галя Фадеева, Vandalizy?

Если говорить про физические работы, то у Гали была графика, росписи на стене и керамический сервиз, плюс она добавила разные объекты, найденные ею прямо в Лавке или принесенные из дома. У Алисы была керамика, графика и текстильные панно, плюс роспись в первом зале. Vandalizy сделала керамический мох и принесла 3 макета. Кроме того, мы добавили какие-то найденные объекты, сухие цветы, колосья.

Керамика и фрагмент графики Гали Фадеевой / Фото: Виктор Юльев

Роспись Гали Фадеевой / Фото: Виктор Юльев

Мне кажется, у каждой есть свой мир, где живут их персонажи, это некая образная система. И эти миры на эти 10 дней вдруг пересеклись, перетекли один в другой, взаимозаменились, перемешались — они как бы распахнулись навстречу друг другу и зрителю, а через 10 дней снова замкнулись друг на друге. Мне кажется, это похоже на образ книги, которую открыли, в нее нырнули, а потом закрыли, и магия закончилась.

В описании выставки вы назвали страх «убежищем». Неужели столь тревожное понятие может служить защитой?

Мне кажется, это некий закольцованный процесс, потому что мы обычно прячемся от своих страхов, боимся посмотреть им в лицо, страх вынуждает нас скрываться от него самого, поэтому я вижу в этом конфликт, поэтому для меня страх – это и убежище от этого самого страха. Как будто нет страха – нет убежища, и наоборот.

Что последует за «Тайной выставкой»? Ждать ли нам подобных проектов в таких необычных локациях?

Мы бы очень хотели провести еще несколько Тайных выставок в этом месте, пока не возобновится ремонт. И мне самой очень понравился такой формат, поэтому, думаю, я попробую сделать что-то в таком формате тайной выставке, о которой узнают по сарафанному радио, на другой площадке.

Графика Алисы Гвоздевой и керамика Гали Фадеевой / Фото: Виктор Юльев

*Реализация современной художественной дисциплины – социальной скульптуры/социальной архитектуры – будет возможна только тогда, когда каждый живой человек станет творцом, скульптором или архитектором общественного организма (вольный авторский перевод).