Криптоарт в “Стыде”: первая выставка NFT в Петербурге

На днях петербургской иммерсивной галерее “Стыд”, отрицающей традиционную концепцию выставочных пространств с вернисажами и групповыми посещениями экспозиции, исполнился год. В июне галерея представила выставку NFT-искусства - первую в Петербурге. О философии криптоарта и о том, чем он близок раннему христианства - в интервью с кураторами выставки Александрой Генераловой и Никитой Паниным.

Автор: Екатерина Шитова
Фотографии: Елена Филиппова

Как возникла идея о создании выставки NFT-искусства?

Александра: В феврале я зарегистрировалась в Клабхаусе — вокруг соцсети тогда был сильный хайп. Я начала взахлеб слушать комнаты про NFT и цифровое искусство — я жила в Праге, где несколько месяцев держался жесткий локдаун, нельзя было даже ходить в гости, не говоря уже о музеях и галереях. До этого я имела очень смутные представления об NFT, разве что слышала про крипто котят и криптопанков. Комнаты на русском, английском, немецком собирали сотни слушателей и все обсуждения шли в ключе того, что скоро рынок искусства изменится навсегда, кураторы и дилеры уйдут в прошлое и наступит светлое будущее цифрового искусства без посредников. Я познакомилась с лидерами российского NFT-комьюнити художниками Никитой Реплянским и Брикспейсером, создателем ярмарки цифрового искусства Disartive Ольгой Дворецкой и многими совсем молодыми художниками, которые начали зарабатывать неплохие деньги, торгуя своим искусством с помощью NFT. Я начала сама покупать недорогие работы и исследовать явление, изучать, что предлагают разные площадки. Моя первая покупка — гиф-анимация Никиты Панина, с которым лично мы тоже познакомились в Клабхаусе. В марте прошлого года у него была выставка «Обратная связь» (куратор — Виктор Кудряшов) в выставочном пространстве Бертгольд-центра в Петербурге, она была посвящена переосмыслению религиозных образов с помощью обучения нейросетей. Никита удачно зашел на NFT-рынок и в отличие от многих художников там, оказался близок мне и визуально, и концептуально. У него за плечами не только почти 20-летний опыт в цифровом искусстве, но и образование керамиста в Академии Штиглица, а также интересная личная история — его отец был иконописцем. Я поняла, что если делать проект о криптоэстетике, которая сформировалась на NFT-маркетплейсах, то с Никитой.

Никита: В целом, мне давно интересна тема на стыке нейросетей и образов из христианства: на моей прошлой выставке были представлены работы, получившиеся в результате обучения нейросети, которой я давал христианские образы. Мне было интересно совмещать науку и религию.

Весной уже начали появляться первые проекты, маркированные как “NFT-выставка”. Чем они отличаются от выставки в “Стыде”?

Александра: Честно говоря, ничего интересного в них не было — плазменные панели или небольшие планшеты, выставленные в ряд, а на них крутится достаточно посредственное цифровое искусство, интересное только тем, что продается в формате токенов. Это абсолютно не то, что мне хочется делать как куратору.  К тому же, сейчас я делаю проекты для пространства «Стыд», которое мы организовали вместе с художницей Александрой Гарт и гейм-дизайнером Евгением Кузьмичевым. Его особенность — индивидуальный опыт для каждого зрителя, который находится с проектом строго наедине — иммерсивный театр на минималках. 

Христианские образы повлияли на то, какие работы представлены на выставке, и как организовано её пространство?

Александра: Ключ к тому, в какую сторону двигаться с NFT-проектом, я нашла благодаря тому же многомесячному пражскому локдауну. Единственным местом, где можно было получить аудио-визуальные впечатления, связанные с искусством были храмы. Через четыре месяц арт-депривации я попала на службу в православный храм, который находится в пространстве неоготического собора и это было неожиданно мощным опытом — служба воспринимается как перформанс. Во многих храмах в Праге есть крипты — нижние церкви с низкими сводами, в принципе это характерные пространства для готических и, соответственно, неоготических, церквей.

Какова специфика криптоискусства? Есть ли у него свои символы и образы?

Александра: Когда ты сталкиваешься с  крипто-сообществом, то сначала ничего не понимаешь. Люди обсуждают децентрализованные финансы и рынок криптовалют на очень специфическом языке с кучей терминов. Они ссылаются на свои «священные книги», твиты инфлюенсеров. Для меня это было принципиально новое комьюнити, которое оперирует специфическими понятиями. Важно понимать, что криптоискусство — это не какой-то новый жанр, как, например, импрессионизм. Это просто цифровое искусство, которое зарегистрировано в блокчейне. У всех художников, которые зашли на NFT-рынок свое искусство, но когда постоянно смотришь разные площадки, то замечаешь — сложился определенный канон криптоарта: повторяется символика крутящихся монеток, быков, единорогов, эстетика жирного 3D, портреты Сатоши Накамото или Виталика Бутерина, розовый и сиреневый цвета, пустынные пейзажи под контрастным небом. 

А как же изображения черепов? Их на выставке довольно много…

Никита: Этот образ популярен как в искусстве ранних христиан, так и у 3D-художников. Большой череп, который можно увидеть сразу при выходе на выставку, я слепил в своей технике и наложил на него живую текстуру, сгенерированную нейросетью, но более абстрактную.

То есть для основной части выставки был отобран пул работ, в которых содержатся наиболее характерные для криптоарта образы?

Никита: Большая часть работ была сделана при помощи нейросети, которую я сначала обучил на образах христианских работ, а потом дал ей около семи тысяч блокчейн-работ. Таким образом, опыт нейросети по изучению христианских образов позволил ей выдать интересный результат при работе с криптоартом. Все изображения я выбрал при помощи алгоритма, никак не сортируя. Но человеческое вмешательство, конечно, всё же присутствовало на этапе отбора работ для выставки. Они не напечатаны: я изобрёл новую технику, которая позволяет делать их трёхмерными. Она включает в себя ещё одну нейросеть – она способна дать глубину плоскому изображению, ещё я дополнительно долепливал изображения в 3D.

Александра: Мы подумали, что можно обучить нейросеть на этих образах и получить слепок эстетики криптоарта. Предварительно Никита обучил нейросеть на образах фресок из катакомб ранних христиан. Дело в том, что прослеживаются параллели между криптокомьюнити и искусством ранних христиан, которое нам известно по катакомбным фрескам. Ранние христиане использовали одни и те же образы, понятные только «своим»: рыбы, корзины с хлебами, агнцы. Римские философы смеялись над христианами, потому что те не хотели выполнять обязанности граждан, то же самое с криптоэнтузиастами — это люди, которые строят альтернативные финансовые системы, альтернативные способы коммуникации. Эти параллели могут показаться наивными, но мы с Никитой решили, что язык метафор здесь уместен. Когда христиане пришли в Рим, они были лишь одной из многочисленных иудейских сект, но в итоге история сложилась так, что все мы живём в парадигме христианства – например, мы используем многие выражения из «Апокалипсиса», даже не зная, что они оттуда. Всё европейское искусство выросло из христианского искусства. Из секты выросла новая, мощнейшая цивилизация.

Криптосообщество ждёт такая же судьба?

Александра: Недавно мы посмотрели фильм 2014 года про биткоин: там есть интервью с людьми, которые в числе первых занимались программированием блокчейна и общались напрямую с Сатоши Накамото. Это были математики, программисты, криптографы, которые поверили в идею блокчейна, на собственном энтузиазме начали развивать технологию, над ними все смеялись — мол, что это за нелепые цифровые деньги никому ненужные. Постепенно мы все так или иначе становимся частью криптосообщества – новости про курс биткоина передают даже по радио и телевидению, вы физически не можете скрыться от них. Однажды блокчейн-технологии проникнут в жизнь каждого, как это произошло в интернетом. 

Есть ли у выставки какой-то дополнительный контекст, согласующийся с городским пространством?

Александра: В «Стыде» мы делаем проекты с погружением в специально созданную атмосферу – когда человек остается наедине с искусством, он может по-настоящему смотреть, не отвлекаясь на бокал вина на открытии или беседу с друзьями. Для проекта Никиты нам важно было воссоздать атмосферу и архитектуру крипты — нижней церкви. Мы отказались от плазменных панелей и выбрали «аналоговый» способ передачи объема — лентикулярная печать. Над архитектурным решением работала архитектор и куратор Анна Ильина — она предложила создать своды и ниши из картона и продумала специальное освещение. Кстати, наше пространство находится в историческом районе Коломна, и в десяти минутах от нас, на площади Тургенева, была церковь, которую снесли в советское время. Под ней находилась нижняя церковь, которая имитировала Вифлеемскую церковь – её сейчас засыпали. Это формирует дополнительный краеведческий слой нашей экспозиции. Нам удалось обмануть ожидания зрителя, который приходит на NFt-проект с определенными ожиданиями: огромные плазмы, быстро сменяющие друг друга картинки. Принцип нашего пространства — никаких кураторских текстов и экспликаций, однако «Криптокатакомба» — слишком сложный для понимания проект, если вы не погружены в криптомир. Поэтому Никита сделал телеграм-бота, с которым зритель общается.

Инстаграм галереи