Между сушей и войной

Текст и фото: Евгения Чернышова

Велимир Хлебников доказывал, что число морских неудач японцев равно числу полуостровов Сибири и предлагал измерять события в России сроком распада радия. Ключевое число для поэта – 317. Именно столько лет, по его мнению, разделяет переломные исторические моменты, которые циклично повторяются. Вдохновленный нумерологической теорией Хлебникова и посещением Петербурга немецкий художник Ансельм Кифер создал пронзительную серию работ о тотальной неизбежности войны и трагической хрупкости мира.

«Ансельм Кифер – Велимиру Хлебникову» – первая российская выставка прославленного европейского художника. В экспозицию, которую разместили в Николаевском зале Эрмитажа, вошло около 30 крупноформатных работ, написанных в 2016 году, хотя к творчеству и имени Хлебникова Кифер обращался до этого неоднократно. В 90-х и 2000-х художник создавал серии фотографий и картин, в которых цитировал хлебниковские трактаты и исследовал тему времени и истории в разрезе мировоззрения поэта. Выставка 2017-го посвящена столетию Октябрьской революции и продолжает мотивы, которые Кифер развивал на протяжении десятилетий. 

Главное звено, объединяющее двух творцов, – болезненное переживание войн, в которые безнадежно погружена человеческая цивилизация, попытка понять закономерность их существования и способы сохранения рассудка в таких условиях. Но если Кифер, выплескивая на холст тревожно-грязные оттенки, показывает хаос войны, то эскапизм Хлебникова заключался в попытке этот хаос упорядочить и найти в нем зачатки логики. Умственное, числовое, невещественное воплощение поисков Хлебникова здесь в общем-то противостоит тактильности, осязательности работ Кифера, который помимо краски использует землю, солому, свинец, пепел и другие материалы из «реального» мира. Однако это противопоставление не мешает им гармонично сосуществовать в рамках единого смыслового поля. 

Называвший себя Председателем земного шара Хлебников создал нумерологическую теорию бесконечной цикличности судьбоносных военных столкновений, происходящих на воде и суше раз в 317 лет, и задолго до революции предсказал события 1917 года. Чтобы объяснить все закономерности исторических событий поэт пытался найти «основной закон времени». Тема истории – ключевая и для Ансельма Кифера. Не боясь исследовать самые сложные явления, он неоднократно касался в своих работах таких болезненных для немцев тем, как нацизм и холокост. Еще одна отправная точка выставки – разговор о культурном наследии и цивилизации. Являясь филологом по образованию, Кифер часто обращается к творчеству поэтов и философов. Книга как символ также очень важна для него – в разных формах она много раз появлялась в его работах. Одна из них присутствует и на экспозиции в Эрмитаже, где витает над осенним пожелтевшим лесом, написанным на одном из самых больших полотен выставки.

Однако ключевым персонажем Эрмитажной выставки стала не книга, а маленькая лодка, расцветкой и формой напоминающая уellow submarine из нашумевшего антимилитаристского мультфильма 60-х. Путешествуя от полотна к полотну, она связывает цикл работ в единое непрерывное повествование. Где-то кораблик мирно плывет среди зарослей камышей, где-то застревает в грязи, где-то встречает «друзей» и плывет с ними по полотну маленькой эскадрой, где-то оказывается перевернутым и медленно идет ко дну. Юркие перемещения его напоминают тщетные трепыхания мирной жизни в пульсе воинствующей цивилизации. Данные кардиограммы безжалостны: война придет, война будет. 

Больше всего пейзажи, написанные на основе немецких ландшафтов, напоминают русские тоскливые виды: непролазные дороги с колеями, залитыми грязной водой, в которой тускло отражается серое небо. Кроме того, все локации, изображенные Кифером, – намеки на места боевых сражений.  Именно поэтому радостное событие – прибытие к суше – здесь превращается в трагическое прощание не только с путешествием, но и с надеждой на мирное существование. Как итог, суша исчезает вовсе (а была ли она вообще?), превращаясь в вязкое нечто, символизирующее безобразность и бессмысленность войны.  

В самом драматичном месте корабль почернел и лежит в копоти, из желтого превращается в серый и навсегда лишается души, которая только что исчезла где-то здесь – между сушей и войной. «Неголи легких дум Лодки направили к легкому свету. Бегали легкости в шум, Небыли нету и нету».