«Тушь в темноте» временно мимикрировала в «Тушь на закате»

По случаю главной Масленицы всея Руси в Никола-Ленивце, рубрика «Тушь в темноте» временно мимикрировала в «Тушь на закате».

В этом году Масленица — это не праздник, не радостный карнавал, а художественное высказывание. Событие, объединяющее людей и помогающее пережить происходящее в мире. 

Записала: Катя Улитина
Графика: Катя Улитина 

Масленица посвящена памяти недавно ушедшего художника Германа Виноградова, традиционно поджигавшего масштабный арт-объект — символ Масленицы. 

В этом году это была Вавилонская башня высотой 23 метра, архитектора Екатерины Поляковой. Архитектура башни позволяла подняться на вершину и спуститься вдоль внутренней «трубы».

На поляне перед башней разворачивался Пятичасовой спектакль-перформанс Олега Жуковского и театра La Pushkin:

Жук-скарабей катит свой шар, собирая и вплетая в него мысли и пожелания окружающих. 

На закате Шар становится Солнцем и восходит на небо, поджигая Вавилонскую башню. 

Бывают перформансы, в которых люди участвуют нехотя и настороженно, но к Шару было не подступиться. К тринадцати перформерам в костюмах от Авроры (художница, участница театра La Pushkin), стояли очереди: люди писали пожелания, помещая их в шар для дальнейшего сожжения. Самые активные участники помогали в процессе перекатывания. 

Интервью с Олегом Жуковским. 

Олег — актёр, режиссёр и хореограф, дважды лауреат Национальной театральной премии «Золотая Маска». Входил в состав театра DEREVO, около двадцати лет работал и преподавал в европейских странах. Создатель авторского театра «La Pushkin» (Дрезден-Новосибирск-Санкт-Петербург). Как педагог физического театра разработал авторскую методику работы с телом и обучения движению.

К.У.: Олег, расскажите, пожалуйста, о перформансе? Почему Жук, Солнце и почему поджигали сверху? Как жук скарабей связан с Вавилонской башней? Были ли отсылки к Египту или Пелевину?

О.Ж.: Понимаешь, это же я Жук – Жуковский, которому только и грезится, что шар свой закатить на небо. А тут удивительный случай. Кто кому подвернулся это вопрос, кто первый. Я конечно, старше конкретно этой башни, ну мифология египетская. Поджигать такую величественную снизу, как будто из-за угла – мелко. А спускание огня с гор - олимпийская символика, мы же не соревнуемся в искусстве: здесь можно красиво проиграть и все рыдают. Оставалось прилететь на шаре. Понимаешь, мне ничего другого не оставалось. 

Отсечь лишнее - вот задача. И всегда жаль, что пришёл, увидел и первое, что пришло произнёс. И хватит. Хотелось позже и то, и это, но Полисский сказал: Всё верно, шар катится по шару. Взлетает на небо, где и сгорает вместе с башней. Той самой, что когда-то была воздвигнута нашей гордыней. Вот и кати его. Дальше все покатилось само. Со стороны кажется, что здесь так много совпадений, но это совсем не так. И не то, чтобы мы подстраивались под происходящее. Из ста предложенных проектов выбрали Вавилон как самый значимый — полгода тому, и с ним нельзя было, повторюсь, поступить иначе. 

Что-то я хотел поправить, но все пошло само, какие-то верхние кукловоды со всем управились. Помнишь, как упал горящий шар, а ведь не должен был. И абсолютно вовремя.

Личные впечатления.

В текущем контексте, наблюдая как охвачен огнем 23-х метровый символ зимы и не только, периодически я впадала в оцепенение. 

Душераздирающая музыка, дым, застилающий закатное небо, гул костра и треск вавилонской башни, над головами рассекали десятки (сотни?) нервно перемещающихся дронов. 

Несмотря на жар, по мере горения, толпа подступалась все ближе к «Вавилону». Ограждения пали. Снег, плавясь в языках пламени, окружал арт-объект озероподобными лужами, в отражениях которых, было запилено огромное количество, тогда ещё законных, сторис. 

Ощущение момента.

Сказать, что все это вместе впечатляет — ничего не сказать. Это было сильно. Отдельно удивляет количество совпадений знаков и символов.

И в конце я бы хотела процитировать Артема Голикова, с разрешения автора: 

«Только что зима царила безраздельно.
Весь мир бел.
Скован, тверд, чист, заморожен насмерть.
Айсберг. Кристалл.
Даже думать смешно что в этой ледяной пустыне хоть когда-то что-то зазеленеет.
И вдруг, вся эта махина на глазах начинает темнеть, скукоживаться и течь.
Ранняя весна - чудовищный экстремизм.
Хуже только сама жизнь.»

Артем Голиков о весне. В ожидании весны.