Андрей Бартенев: Если представить себе дух Влада Монро – то он здесь, в рассказах его современников, его счастливых «жертв»

В галерее «ЗДЕСЬ на Таганке» до 1 сентября открыта выставка «Цветик-семицветик» Наш неповторимый Владик Мамышев (Монро) Королевич», посвященная художнику Владиславу Мамышеву-Монро. Главным достоинством и одновременно отличием этой выставки является фокус на личности художника. Личности яркой, неординарной и неоднозначной и, как подобает любому великому художнику – необъятной, сопротивляющейся интерпретации и попытке вписать в какие-либо институциональные рамки. Несмотря на заметный в последнее время интерес к эпохе 1990-х годов, про Мамышева-Монро выставок почти не делают: несколько его работ есть в постоянной экспозиции Новой Третьяковки, иногда его имя можно увидеть в составе групповых проектов, оно мелькает в анонсах и текстах об искусстве постсоветского периода. Однако после ретроспективных событий «Жизнь замечательных Монро» в 2014 году в петербургском Новом музее и «Архива М», прошедшей в 2015 году в Московском музее современного искусства, – персональных проектов, которые были бы соразмерны масштабу личности художника, никто не делал.

Между тем, выросло и сформировалось новое поколение молодых художников, искусствоведов и зрителей, которые мало представляют место этой фигуры в арт-истории. Вера Замыслова поговорила с Андреем Бартеневым – художником, куратором и автором проекта с игривым и немного инфантильным названием «Цветик-семицветик», который имеет далеко не инфантильное возрастное ограничение 18+ и совсем неигривую заглавную фотографию: с плаката перед входом в галерею на нас смотрит неожиданно серьезный Владик Мамышев-Монро, буквально распятый на красной звезде.

Текст: Вера Замыслова

Фото: Глеб Анфилов

В. Мамышев-Монро. Фото: Глеб Анфилов, 2005

Как именно появилась идея выставки?  

Влад стал приходить ко мне во сне и просить: «Верни мне мою жизнь», «Где моя жизнь?». Это меня тяготило, я стал думать, что с этим делать? Как ему помочь? Начался коронавирус и тут я увидел, как Андрей Помулев опубликовал в группе «Шар и Крест» оригинальные фотографии 1990-х годов для продажи, где он и Владик во всей красе в различных клубах. Тут же написал Андрею сообщение с предложением отозвать лоты и вместе придумать, как умнее и рациональнее поступить с этим наследством. Я предложил написать историю этих фотографий: что на них происходит, когда, кто эти люди. И предложил из этого сделать выставку у меня в галерее. Так и появилась идея: сделать акцент на личностностной истории, которая бы показала, как много веселого, смешного, неожиданного, авантюрного и экстравагантного связано с жизнью Владика. Потом написал пост у себя в соцсетях и разослал его трёмстам адресатам – семьдесят из которых откликнулись. Всего на выставке участвуют восемьдесят авторов. 

Для меня было важным осуществить эту выставку именно сейчас, потому что последняя большая выставка Мамышева-Монро была шесть лет назад. С тех пор крупных проектов не было. Почему? Не знаю.

Вид экспозиции. Фото: Глеб Анфилов

Чем была спровоцирована идея показать масштаб фигуры Мамышева-Монро через воспоминания современников о нем?

Анализируя эти шесть лет, прошедшие с ретроспективы в ММСИ, я понял, что молодое поколение просто не знает, каким был Владик. «Архив М» своевременен – сразу после смерти Владика, надо было всё впервые систематизировать, впервые выстроить академическую антологию. Кураторы проделали гигантскую работу: они собирали выставку три года – это фантастически сложный и кропотливый процесс объединения и исследования разрозненных архивов. Но, на мой взгляд, «Цветик-семицветик» – больше наполнен духом Владика, духом веселья и озорства. «Архив М» ставил задачу систематизировать наследие крупного художника, а мне хотелось показать, каким неуемным был этот  человек. Если представить себе дух Влада Монро – то он здесь, в рассказах его современников, его счастливых «жертв». 

Еще мне хотелось показать молодому поколению, что существует творческая практика, в которой отсутствуют принципы, в ней господствует беспринципность и нет холодного рассудка. Владик обладал очень пластичным сознанием, которое позволяло ему быстро меняться и менять все вокруг себя. И как раз этот пластицизм сознания открывает новые неизведанные просторы для творческой практики.

Экспозиция выставки. Фото со страницы Выставочных залов Москвы в Facebook

Кто эти представители «молодого поколения», про которых вы упоминаете?

Начинающие художники и молодые люди, которые сегодня посещают музеи, смотрят выставки современного искусства. Им от шестнадцати до тридцати лет, они не помнят Владика живым, они не видели «Архив М». Возможно, они что-то и слышали про Владика Монро, но не понимают масштаба и качества этого явления.

Экспонаты предоставили многочисленные люди – восемьдесят участников. Как вы работали с ними? Как сложилась итоговая экспозиция?

Все эти артефакты, фрагменты, рассказы, письма – часть общей истории, по которой можно получить представление о живом напряжении, существовавшем между Владом, его друзьями, его почитателями, его ненавистниками. Кто-то из участников выставки сделал стенгазеты, плакаты, коллажи, кто-то – новые работы, работающие с цитатами или посвященные Монро и его эпохе. Но даже с учетом того, что вместо трехсот человек в проекте участвует восемьдесят – это уже очень много. Нам до сих пор доносят рукописные воспоминания, количество участников все время растет. Вот, например, Сергей Хачатуров и Наталья Сиповская пришли на выставку и описали свои приключения с Владом на обычном листе – мы тут же включили их в экспозицию.

Здесь много уникальных вещей, которых не было ни на «Архиве М», ни на других выставках. Например, Андрей Малахов дал из своего личного архива гомерически смешную видеозапись «Большой стирки» 2002 года – выпуск посвящён людям, которые живут в долг. Влад был известен тем, что брал деньги в долг и никогда их не возвращал, в крайнем случае – отдавал свои «расцарапки». Сергей Борисов передал редкие кадры, пробы фотосессий и бэкстейджи, которые ранее не публиковались и не показывались. Сергей Чернов предоставил костюмы, эскизы и афиши туров «Поп-механики», в которых Владик участвовал. Это фантастические, уникальные сокровища! Есть, например, и фотографии Андрея Помулева – те самые, с которых начался проект. Белла Матвеева написала специально для этой выставки два портрета Владика, процитировав его фотографии 2005 года, а, например, художники нашей галереи связали версию знаменитой работы Монро «Мамышев – Сын Монро и Гитлера».

Экспозиция выставки. Фото со страницы Выставочных залов Москвы в Facebook

Есть ли на выставке какие-то ключевые истории, точки, которые являются знаковыми для Монро, его знакомых и друзей?

Конечно, это сожжение квартиры Лизы Березовской как одно из центральных событий его биографии – эта история много у кого в воспоминаниях. Светлана Куницына, например, рассказывает, как он после пожара прятался у нее, боялся, что Березовский наймет людей убить его. А заканчивается всё тем, что он снова уснул с зажженной сигаретой в руке: то есть уже в квартире Светы. Вообще, Владюша знаменит тем, что сжег не одну квартиру, но квартира Березовской – самая легендарная из погоревших. В экспозиции есть кальян, который уцелел в том пожаре: Владик тогда ходил с ним по разным домам, превратив это в перформанс, – весь измажется сажей и рассказывает, что только пришел с пожара. Кальян он звал «Монумент первым освоителям космоса».

Мамышев-Монро оставил после себя не только художественные произведения, но и определенный блок теоретического, литературного наследия. Один из самых известных его текстов – манифест «Инсинуационизм», где он говорит об «искусстве обмана», документирование вымысла, создание логической правдоподобной цельной структуры, способной ввести в заблуждение оппонента. На ваш взгляд, сегодня это может быть актуальным?

Очень!!! Сейчас есть господствующий массовый арт-стандарт, который иссушает художника. Новое поколение арт-практиков думают, что карьеру необходимо делать так: встал на стабильные рельсы – и покатился. Но таким образом они лишают себя сока, энергии, магии истинного творчества! Я через пример исканий Мамышева хотел показать, что творческий процесс – это абсолютно непредсказуемая вещь, это азарт, авантюра. Что искусство – самое увлекательное приключение. Если искусством наполниться и ему отдаться – то жизнь будет праздником, фейерверком!

Андрей Бартенев на открытии выставки. Фото со страницы Выставочных залов Москвы в Facebook

Сегодня возможен художник такой свободы и такого масштаба, как Мамышев-Монро?

Вот Данила Поляков с похожей харизмой. Конечно, эпоха изменилась и я думаю, что если сейчас появился бы новый Владик Монро, то такому таланту было бы очень тяжело расцвести. Потому что сегодня существуют установленные стандарты, мораль и они волей-неволей строго блюдутся всеми. А Владик нарушал все возможные границы, всю этику. И, если и возможен кто-то с харизмой как у Монро, подобного масштаба уже быть не может.

Почему?

Во-первых, это корректировка понятия свободы вообще и творческой свободы, в частности. Еще – само отношение к 1990-м: сегодня всех убеждают, что это было всего лишь страшное время, когда разграбили страну. А то, что это было также время свободного выбора, истиной свободы, которую воплощает Монро, предпочитают умалчивать. Во-вторых, – квир-аспект и запрет на травестию. Владик никогда не был трансвеститом или частью драг-культуры. Но по форме это – травестия, кэмп, это актер, который, как в шекспировском театре, играет все роли, делает вид, что он женщина, например. Для современной политической ситуации в России он, конечно, совершенно неуместный художник. Кстати, перед смертью в спектакле «Полоний» в декабре 2012 года Монро записал на фонограмму сам голоса всех героев действа, а играли их на сцене другие люди.

Экспозиция выставки. Фото со страницы Выставочных залов Москвы в Facebook

Традиция кэмпа, квира или более глубинно-русского юродства и вообще парресии, к которой относят сегодня работы Монро – это определенные рамки. Учитывали ли вы их в экспозиции?

Я, кстати, не думаю, что юродство – стопроцентно подходящий термин. Это может быть шутовство, но среди этого шутовства вспыхивают искры высшей гармонии и красоты. Записывать Владика в квир область – это маленькая стратегия, очень далекая от истины. Влад прежде всего – великий художник, часть великого искусства, для которого нет рамок. Влад настолько масштабная фигура для российской культуры, что обрамлять его квиризмами представляется слишком искусственным. При этом он, кстати, относится к тем людям, которые не оставили после себя последователей или школы. С одной стороны, он с конца 1980-х перенимал опыт и входил в круг Курехина, круг группы Кино и в круг Новой академии Тимура Новикова, а с другой – был дружен с младо-концептуалистами и участвовал, например, в рейв-культуре 1990-х, что отражено в энциклопедии клубной жизни «Made in dance» Олега Цодикова. Но он, безусловно шире и масштабнее всех этих явлений. 

Есть в нем и что-то от авантюриста, в хорошем смысле. Например, говорил всё что угодно – фантазировал! Это правило распространялось на все аспекты его жизни. Он лихо рушил стандарты, границы, разрезал реальность на разные фрагменты, как винегрет. И потом из этого винегрета собирал мозаичный шедевр. 

Монро исследовал разные формы человеческой гордыни. Именно поэтому он мог себя возносить и уничижать, и в суждениях о других людях не ограничиваться критериями добра и зла. Он произносил правду о мире своим фотоспектаклями. И поэтому во всем этом присутствуют и архетипы, и глубинное понимание, и возможность интерпретаций.

Экспозиция выставки. Фото со страницы Выставочных залов Москвы в Facebook

Что на ваш взгляд сегодня особенно выделяет Монро среди других художников того времени?

Богодухновенность и абсолютное интуитивное попадание в цель, в саму суть явлений. Мерлин Монро – это высшая форма эталона женской красоты. А он показал ее по-другому: «Смотрите, она голой выглядит, как я»! Этот диссонанс и конфликт совершенно ломают установки и стереотипы. 

Или в серии про Любовь Орлову: он вроде стебётся, но передает ее стать, трагичность ее судьбы в конце жизни. То, как великая Орлова испытывала огромную внутреннюю боль от того, что ее лишили последнего плацдарма, где она могла существовать как актриса, – ее роль странной Миссис Сэвидж отдали артистке Марецкой. Это же истинная трагедия: он через иронию показывает, с каким достоинством она пришла в театр Моссовета посмотреть этот спектакль. У Владислава всегда есть место и трагичности, и комичности, он показывал людей со всех сторон – это совершенно потрясающий талант. 

Книгу, которую вы упоминали – что это будет? Каталог к выставке? Или отдельное издание про Мамышева-Монро?

Это будет книга-рассказ альбомного формата. Веселые истории. Все тексты с выставки и не только. Будет намного больше авторов, кто не успел или не смог подготовиться к открытию. Надеюсь, что проект книги всех простимулирует и нам дадут еще больше материала. Нас ждёт большая работа! 

Экспозиция выставки. Фото со страницы Выставочных залов Москвы в Facebook

Выставка «Цветик-семицветик» Наш неповторимый Владик Мамышев (Монро) Королевич» проходит в галерее «Здесь на Таганке» до 1 сентября. Режим работы и информация по посещению доступна по ссылке.