Егор Плотников: «Мне кажется, что сегодня художник, который умеет рисовать, вновь обретает тот статус, которым обладал до начала эпохи модернизма…»

В Московском музее современного искусства 1 декабря 2021 года открылась персональная выставка художника Егора Плотникова «Большие перспективы.» В экспозиции представлено более 50 живописных и скульптурных работ автора. Сергей Чебатков встретился с Егором и побеседовал о русском ландшафте, технике живописного вычитания и новом статусе классического художника.

Текст: Сергей Чебатков

Ваша выставка называется «Большие перспективы.» Слово «перспективы» здесь имеет отношение к пространству или к надеждам на будущее?

Честно говоря, у нас с названием были большие сложности. Мы готовились к выставке целый год и все это время с куратором Наташей Панкиной думали о том, как проект будет называться. И во время очередного обсуждения экспозиции вдруг вышли на это название. Оно как-то само появилось, и сразу стало ясно, - вот то, что нам нужно. 

С чем соотносить слово перспективы? Во-первых, конечно, с пространством. На выставке много работ большого формата, на которых присутствует глубокая прямая перспектива: дороги, реки – все они уходят вдаль, потому что главная тема выставки, это тема бесконечного русского пространства и бесконечного движения по нему из точки А, но не в точку Б, а непонятно куда. Когда я работал над проектом, я постоянно вспоминал строки Салтыкова-Щедирна, который некоторое время прожил на моей родине в Вятской губернии. Он описывал город Вятку, как место, где заканчивается карьера, заканчиваются все чаяния и мечты человека, где все должны успокоиться и просто как-то спокойно доживать свою жизнь. В тексте, в том числе, были такие слова: «и даже дороги из этого города никуда нет, как будто здесь конец миру». Мне кажется, что писатель в описании Вятки дал точное определение вообще всему русскому ландшафту: бескрайнему, странному, пустому. Непонятно, как здесь может теплиться жизнь. Глядя на наши дороги, реки, перелески постоянно кажется, что природа вытесняет человека и захватывает по своим правилам его жизненное пространство, а человеку остается только наблюдать за этим и размышлять, зачем он здесь, на этой земле. И вот в этой точке созерцания как раз пересекаются перспективы, природные и человеческие. 

В тексте к выставке отмечено, что на ней присутствуют работы из прошлых проектов, получившие новое прочтение. Что под этим подразумевается?

Для меня каждая новая выставка – это новая структура. И, несмотря на то, что живопись и скульптура – объекты самодостаточные, новая экспозиция, - это всегда уникальная инсталляция. Когда даже давние работы в новом соседстве оказываются и в новом пространстве – они обретают новое звучание и открывают какое-то новые стороны, другие свои качества. Так, например, мои комбинированные работы, где присутствуют живопись и скульптура, часто меняют свои комбинации. То есть, фигура может уйти в другой пейзаж, может измениться масштаб, еще что-то. 

При создании ваших пейзажей вы используете ваш собственный прием «вычитание», то есть удаляете из изображения целые куски правильной геометрической формы. При этом кажется, будто ваши картины заклеены бумагой. Что скрывается на этих невидимых зрителю участках? 

Эти участки как раз не закрыты, а именно вычтены.  То есть они исчезают, и остаются фрагменты, которые дают зрителю простор для воображения и собственной трактовки моих работ. Куратор Наташа Панкина на моей прошлой выставке (в галерее  FUTURO в Нижнем Новгороде), которая, кстати, так и называлась «Вычитания», рассуждала об этом цикле моих работ в свете возможностей современного искусственного интеллекта дополнять неполные изображения. Есть, например, фотография пейзажа с пустым местом, где по логике должно было бы быть дерево. Искусственный разум заполняет этот пробел картинкой дерева, взятой из базы данных, где есть еще миллиард изображений деревьев. И мы верим, что теперь все в порядке. Но, на самом деле, подставленное дерево, это лишь одна из возможностей, и, может быть, никому уже не дано узнать, что там было изначально. 

В случае с моими картинами, дело обстоит наоборот. Чистые пространства на них были таковыми с самого начала. Но окружающие их живописные фрагменты невольно заставляют зрителя заполнять их образами из своих воспоминаний. И это очень хорошо, потому что для каждого отдельного человека пробелы на моих работах, заполненные его воображением, будут всегда подлинными. У каждого будет как бы своя персональная картина. 

Те же фрагменты, которые изображены, в понимании зрителя второстепенны, служат  для него лишь подсказкой, в каком направлении ему думать. Я их сравниваю с третьими планами больших картин старых мастеров. Такой фон, не имеющий серьезной смысловой нагрузки, где художник максимально раскрепощен сам перед собой. Что-нибудь типа фрагмента пейзажа на заднем плане какого-нибудь парадного портрета Веласкеса. Реальный пейзаж привычен, его быстро перестают замечать, поэтому я и использую вычитания, чтобы привлечь зрителя, заставить его вглядываться, разбудить его воображение. 

В основе ваших работ все-таки лежит классическая фигуративная живопись. Насколько долго, на ваш взгляд, она продержится на еще исторической сцене? 

Я думаю, никуда она не денется. Опыт множества революций в искусстве это уже показал. Ее ничто не заменит, просто появятся очередные новые формы взаимодействия с новыми медиа, когда таковые будут возникать. Помните, появилась фотография. Все стали говорить: «Живопись умрет». В итоге, сначала живопись взяла на вооружение фотографию, а потом фотография стала все больше соотносить себя с живописью. Тот же пиктореализм – по сути фотографическая картина. Постановочная фотография, чем не результат работы художника над сочинённой композицией? И так далее. Мне кажется, что сегодня художник, который умеет рисовать вновь обретает тот статус, которым обладал до начала эпохи модернизма: статус некоего алхимика, который обладает тайным знанием, доступным не всем. 

Что бы там не говорили, но вкусная еда, всегда будет вкусной и всегда будет нравится, удобная одежда всегда будет удобной и ее будут носить, несмотря на разные веяния моды. То же самое и с живописью: хорошая живописная работа во все времена обязательно найдет своего зрителя. 

То есть, вы будете по-прежнему работать с живописью и скульптурой?

Я в них вижу такой для себя неисчерпаемый ресурс для работы, что боюсь, на другие медиумы меня просто не хватит. Я вижу сегодня очень много хороших художников, которые работают с самыми разными медиа, за которыми мне интересно наблюдать и находиться с ними в каком-то диалоге. Но со своих позиций, позиций живописца.