Город будущего: судьба Земли

Художница Pranna создает глобальную инсталляцию и предлагает зрителю присоединиться к путешествию по городу будущего, что позволит осмыслить свое место во вселенной. 

Текст: Ирина Дементьева 
Автор фото: Ирина Дементьева 

На стекле Цеха, выставочного пространства Севкабеля, красуются большие салатовые буквы, отсылающие к названию выставки. Повторяются они и у самих дверей при входе на выставку – видимо, чтобы точно не пропустить. Слово имеет два корня антропо (греческое antropos – человек) и лэнд (английское land – земля). Земля человека занимает 2200 м2, 12 залов, в которых расположены 12 гиперобъектов.  

Вместо кураторского текста нас встречает текст философа, личность которого совершая достойный прорыв и заслужив строчку среди авторов командного проекта, соседствует с личностью газоэлектросварщика и инжинер-электрика. К тексту добавляется цитата самой художницы, что обосновано – выставка представляет собой не кураторский проект, а глобальную инсталляцию. Подписей работ мы также не найдем – найдем лишь названия залов, синхронные названиям блоков в аудиогиде – скорее еще одной задумке художницы, чем вспомогательному средству для объяснения выставки. Аудиогид расположен в сакральном пространстве всей инсталляции, а не пространстве выставки – профанной территории, где сакральны только произведения искусства, поэтому цельность взгляда и его ракурсы становятся главным мотивом всего маршрута. Проект как инсталляция включает и художественный акт – постоянное нахождение на выставке прогуливающихся антропоморфных существ – протагонистов, как бы главных героев произведения. Антрополэнд – это город будущего, который и строят эти свидетели.

Максимилиан Неаполитанский – тот самый философ, во вступительном слове к проекту обозначает проблемы, которым посвящена выставка – экология, глобализация, этика общества постпотрбеления как преодоление последствий присутствия человека на земле. Также нам обещают: воспоминание о будущем, свидетелей этого будущего, и еще леса, воды, вулканы, сады и парки.

Оказывает прием зрителям не классический белый куб, а классический черный – с такой же черной пирамидой, вхождение на которую задает точку временного отсчета и угол пространственного обзора. А начинаем мы с «раскопок» – такое название имеет зал, где находится первый гиперобъект, напоминающий зиккурат – протоегипедскую пирамиду для захоронений, с раскопок прошлого – со времени антропоцентризма – мировоззрения, когда человек находился в центре мироздания и по совместительству в центре пирамиды. Колодец, бездна, которая обязательно смотрит на тебя – зеркальная, находится в середине пирамиды и заставляет нас посмотреть на себя, отрефлексировать и вернуться назад в будущее, совершив переход. 

Зал «Раскопки»

Спустившись с пьедестала, наши масштабы меняются, что говорит уже об постантропоцентризме – эпохе, где значение человека уменьшается. Сразу после «раскопок» оказываемся в огромном «лесу», но не в природном, а в материальном воплощении леса – среди строительных лесов, за которыми как в природном скрыто что-то неизвестное, таинственное. В нашем случае – это серия картин: «Венера и ангелы», «Мадонна», «Похищение Европы», «Яблоко познания» – классические сюжеты переработанные в манере художницы. Этот мир будущего, мир киберсуществ. Так создается современная мифология. Виртуальное и действительное размывает любые границы между человеком и его кибернетическим продолжением, что говорит об еще одной тенденции – трангуманизме.

Зал «Лес»

Серия «Неизвестное»: Венера и ангелы 

Серия «Неизвестное»: Мадонна

Серия «Неизвестное»: Яблоко познания 

Трансгуманизм – направление в философии, сторонники которого считают, что «внешние расширения человека», умственные и физические, улучшат его жизнь. Постгуманизм – улучшает человека еще и внутренне, развивая его экологическую ответственность за последствия от воздействий на планету, но при этом сводит с пьедестала антропоцентризма – мировоззрения, где человек находился в центре вселенной. Человек больше не является главной фигурой, существование бумажного стаканчика так же значимо, как и жизнь «венца творения». 

Место человека в изменившемся мире показывает следующий зал – зеркала, расположенные в четырех углах пространства, отражают реальный масштаб индивидуума. Зал называется «генезис блок» – нулевая программа для биткойна, современной денежной валюты. И только это дает понимание, что здесь вообще происходит. В пространстве располагается неизвестная материя – материя будущего, цифрового будущего. Далее «вулкан» – он становится продолжением предыдущего зала, в нем транслируется видео-арт, который повествует о попытке вновь избавиться от homo sapienc: поверхность земли становится самостоятельным действующим лицом без его участия, сеть сама фиксирует реальность. Искусственный интеллект переплетает коды природного и кибернетического – что является маркером еще одной тенденции компостирования(componere – составлять) – смешения различных антонимичных пар, сведения «в одну общую кучу».

Зал «Генезис блок»

После вулкана мы попадаем на футбольное поле, где видим остатки автомобиля и покрышки – признаки разлома во времени, просачивание элементов общества потребления – типа социального устройства, при котором люди покупают больше товаров и услуг, чем нужно для жизни. Искусственный газон плавно перетекает в лоно матери-Земли, там транслируется фильм–обзор на компьютерную игру, где искусственный интеллект захватил власть и поместил людей в цифровую реальность – падение человека продолжилось.

Зал «Материя будущего»

Унижение человека начиналось с Коперника, который предложил систему, где в центр поместил не Землю, а Солнце, Дарвина, который предложил теорию о происхождении человека из общего предка и Фрейда, который вытесняет человека из центра психической активности. Это помогло избавиться от чувства собственной(человеческой) исключительности и подготовить к встрече с другим.

На футбольном же поле мы обнаруживаем протогониста – молчаливого Свидетеля, который пришёл из далекого будущего, его идентичность не проявлена, как у незагруженного героя игры, белые одежды ярко контрастируют на фоне всего ярко-цветного.  Он познаёт пространство сенсорно, на ощупь. Протагонист пытался адаптироваться к современной жизни, подражая людским ритуалам, но не обнаружив себе места в мире человеческих практик, решил строить свой город – все тот же Антрополэнд. Постгуманисты уделяют внимание нечеловеческим формам существования и способности признать и принять их — это называется термином «гостеприимство». Но главный герой сего художественного проекта строит мир в одиночку, видимо, тандем человека и гостя как-то не удается, да и строит, трудно сказать—лениво валяется на газоне, иногда перемещается на раскладушки под вентиляторы. 

Зал «Материя будущего»

Так и в отдельном зале, лаборатории с тем самым ярко салатовым цветом, место человека не за пультом управления. Здесь человек может поуправлять роботами и понажимать на кнопку, позволяющую подать воздух в трубки – на этом его власть закачивается.  Очень красочно звучит ирония об отдыхе, время на который якобы есть, прежде чем гиперобъекты начнут действовать. Однако сон мирового океана, льда, нефти, пластика и других гигантов планеты скоро прекратится, и они постучатся в двери. Сон предлагается осуществить на раскладушках рядом с холодильником и вентиляторами, лицезрея активный акт капитализма – растопленный лед в пробирках как память о предыдущих экологических событиях(который, естественно, продается в магазине сразу в конце выставки). Гиперобъекты – еще один термин, могут иметь не только материального воплощение, но также и быть процессами. Всегда в объекте будет темная часть и разная временная протяженность: так смешивается прошлое и будущее. 

Зал «Форма 0»

Зал «Почва»

Зал «Время»

В последнем зале представляется попытка вовлечь зрителя в общую судьбу земли и приобщить его к экологической ответственности. Ему предлагается сплести кусочек общего покрывала – своеобразная история сплочения или стать свидетелями – иногда сеть создает более профессиональный знаток спиц – бабушка. 

Рядом же находится своеобразный флорариум: рассада произрастает из металлических труб, вода подается из рядом стоящего душа. Немного дальше расположены куча телевизоров, все это огорожено стеклопакетами накрытыми машинными и ручными занавесками, что говорит вновь о смешении природного и холодного искусственного, ручного и машинного.

Зал «Флорариум»

Отсутствие кураторской дистанции и продуманного кураторского проекта становится главной проблемой неоднозначности художественного высказывания. Совершенно не ясен посыл художницы. Тема экологии очень тесно начинает переплетаться с кибернетикой и цифровизацией. Так экологический у нас мир или полностью искусственный – вовсе не ясно. Привлекает она внимание к проблеме экологии или иронизирует, является сторонницей постпотребления или сторонницей капитализма. Защищает человека, позволяя «плести сеть земли» или все же «сводит с пьедестала». Изображает искусственный футбольный газон или природное лоно матери-природы. Мы видим готовую модель будущего, или протогонисты его еще не достроили. Все это выливается в незаконченность миссии. 

Заявленная задача об построении безопасного пространства «для обмена опытом на основании общих ценностей» не выполняется. Выглядит это как насмешка над человеком, который с каждым залом все унижается и унижается – а потом вдруг ему предлагается сплести мир – особенно после зала отдыха. 

Еще одним мутным моментом является молчание объектов. Экспонаты практически беспомощны, они не говорят сами за себя, но и куратор не говорит за них. А как мы уже поняли аудио-гид уже совершенно не спасает. Воплощается иллюстрация теории – а не оригинальное авторское высказывание. Пустой зал с неизвестным материалом. Разбитая машина как на «Немоскве», зеркальность как на практически всех выставках о цифровизации, заигрывание с лесом и тематикой смерти(зиккурат) как у «recycle», светящиеся трубки как у Ивана Карпова и Даниила Коронкевича, снова видео-арт  и тема экологии, как год назад на Hydra, который в этот раз еще и необходимо объяснять, снова видеоигры. 

При этом интересна история с точками обзора и видения. Ракурсы падения и взлета человека – за которыми необходимо наблюдать на протяжении всей выставки, действительно, концептуальный подход. Здесь еще раз обратимся к цельности взгляда и высказыванию художницы – первой цитате, которая находилась рядом с некураторским текстом того самого философа. «Когда мир декодирован и ничто более не удивительно, нужно создавать собственные миры и магию для тех, кто будет их расколдовывать», – пишет Pranna.   

Расколдовывание мира – это процесс его объяснения не через мистические и магические силы, а путем обращения к рационализированию мирских проблем. Научный прогресс стал весомой причиной расколдовывания, но при это не добавил знаний о жизни, а только позволил сделать знания доступными, речь идет лишь о возможности. Нет тайны – все можно узнать – значит мир расколдован. 

Так может, нужно создавать заколдованные миры – вот та рамка, тот взгляд, который необходимо применять – не рационализировать, а мифологизировать выставку и смотреть на нее глазами не критика, а художника, чтобы создать тот самый «заколдованный земной сад». Художница уже с с этим справилась, осталось дело за зрителем.