Интервью с кураторами выставки «Краткая история отсутствия»

В конце апреля 2023 года в Доме культуры «ГЭС-2» на Болотной набережной открылась выставка «Краткая история отсутствия». Сергей Чебатков побеседовал об особенностях проекта с его кураторами Андреем Василенко и Кареном Саркисовым.

Текст: Сергей Чебатков

Краткая история отсутствия. Алексей Буладков. Дом культуры «ГЭС-2». Москва, 2023. Фото: Аня Тодич @Дом культуры «ГЭС-2»

Как возникла идея проекта? 

Карен Саркисов: «Краткая история отсутствия» выросла из недр нашей выставочной программы. Мы делали несколько проектов под общим названием «Настройки», которые исследовали взаимоотношения архитектуры и звука. И часто при работе с этими проектами рождались интересные задумки, которые хотелось воплотить в более широком масштабе. Например, в проекте «Настройки-2» у нас был раздел «На грани видимого», в котором были представлены работы, так или иначе обыгрывающие свою незримость. С другой стороны, в какой-то момент в воздухе начала витать идея выставки, состоящей из произведений, не имеющих названия. 

В конце концов эти разные идеи и предчувствия захотелось объединить. Так возник проект «Краткая история отсутствия», который в сухом остатке исследует операцию изъятия, устранения, редукции и преломляет ее в разных плоскостях. Конечно, можно было сделать больше разделов, чем есть сейчас на выставке. Тема ведь огромная, потому что именно с сюжета устранения, во многом ведет свой отсчет современное искусство. Но мы решили сосредоточиться на трех опорных, на наш взгляд, параметрах – автор, название и зритель.  

Андрей Василенко: Другими словами - наш проект - это реакция на торжество избыточности, в котором мы сейчас существуем. Перепроизводство всего - образов, идей, высказываний - зачастую нам сложно справится с этим бесконечным потоком контента. И мы подумали - может именно ограничение и изъятие, так сказать, требует сейчас особо пристального внимания. 

Триптих Яна Гинзбурга «Портфолио». Вид экспозиции выставки «Краткая история отсутствия». Дом культуры «ГЭС-2», Москва. 2023. Фото: Даниил Анненков @Дом культуры «ГЭС-2»

Ваша выставка начинается с раздела под названием «Пролог».  Здесь установлен рояль, отсылающий к знаменитому произведению Джона Кейджа «4,33». Как известно, во время исполнения «4,33» на сцену к роялю выходил настоящий музыкант, садился у инструмента, откидывал его крышку и ровно 4 минуты и 33 секунды молча сидел возле него, не нажав ни одной клавиши. Все это время зрители слушали тишину и самих себя. Почему именно это работа стала прологом проекта?

Андрей Василенко: Мне кажется, что нам удалось немного дальше развить гениальную идею Кейджа. На открытии выставки мы попросили исполнить «4,33» одного из самых известных сегодня дирижеров Филиппа Чижевского. Но он предложил сделать это не в роли музыканта, а как дирижер. И, представляете, он продирижировал эту четырех с половиной минутную тишину! Филипп признался нам потом, что это оказалось для него крайне интересным опытом. Обычно он управляет музыкантами, которые производят звук, а тут ему посчастливилось впервые в жизни продирижировать тишину, которую он до этого никогда перед слушателями не создавал. 

Дирижер Флипп Чижевский исполняет произведение Джона Кейджа «4′33″». Превью. Открытие. Дом культуры «ГЭС-2», Москва. 2023. Фото: Аня Тодич @Дом культуры «ГЭС-2»

Первый раздел выставки называется «Без названия». Что здесь смогут увидеть зрители?

Андрей Василенко: Раздел получился очень пестрый, потому что работы мы туда отбирали по формальному признаку, те, которым их авторы не дали конкретного названия. Поэтому у нас здесь есть и одна из ранних работ Павла Филонова 1919 года, и Михаил Рогинский, и Марк Хейген. Большой удачей было включить в экспозицию раздела целую коллекцию произведений постминималистов. Единственное правило, которого мы придерживались – все искусство у нас периода ХХ-ХХI веков. 

Карен Саркисов: Раздел «Без названия» вообще проблематизирует ситуацию, в которой название работы является для нее чем-то не сущностным, а привходящим и необязательным. То есть мы задумались о том, что произвольные названия у художественных работ стали появляться в определенный исторический период, когда искусство оформилось как институт. Ведь долгие века, когда искусство носило вспомогательную функцию или служило для отправления ритуалов, быть может, и названий в нашем понимании никаких не было. До XIX века свои названия картины зачастую получали не от художника, а от торговца или какого-либо другого посредника. Потребность в наименованиях не в последнюю очередь связана со становлением художественного рынка, с сингуляризацией художественного объекта, с необходимостью его продавать.

С другой стороны, интересно, что после лингвистического поворота и в философии, особенно во второй половине XX столетия названия перестают быть чем-то сугубо описательным и становятся концептуально нагруженными. И в этом смысле название часто несет в себе определенный ключ к пониманию работы. В концептуализме, например, и минимализме названия были тавтологичны, демонстрируя тем самым отказ от метафоричности, от любого даже намека на иллюзионизм, иносказательность, миметичность, то есть показывая, что перед зрителем находится именно то, что он видит и не более того. Если это какая-то металлическая дуга, то она и будет называться металлической дугой. То есть название будет отражать эту фактичность, самотождественность предмета. 

Андрей Василенко: Хочу еще добавить, что в разделе «Без названия» все работы можно условно разделить на две группы. Либо они несут в себе рождение нового формального языка, и художник буквально не может еще найти для него названия, либо у произведений настолько многослойный нарратив, что его просто невозможно уложить в прокрустово ложе имени. 

Например, у нас есть работа кипрской художницы Харис Эпаминонды, которая визуально представляет собой нечто похожее на театральную декорацию, но, с другой стороны, рассказывает о трагической судьбе Кипра, который мы воспринимаем, как туристическую Мекку, и забываем, что этот солнечный остров, на самом деле раздирает сильнейший межэтнический конфликт. 

Вид экспозиции выставки «Краткая история отсутствия». Дом культуры «ГЭС-2», Москва. 2023. Фото: Даниил Анненков @Дом культуры «ГЭС-2»

Следующий раздел выставки «Краткая история отсутствия» носит название «Без автора». Расскажите, пожалуйста, теперь о нем. 

Карен Саркисов: Наверняка мы все читали тексты Барта и Фуко о «смерти автора», а также знакомы с творчеством Энди Уорхола, Шерри Левин, то есть с искусством апроприации, когда, например, как в случае Луиз Лоулер, художник берет, фотографирует уже известную фотографию и эту реплику совершенно бесцеремонно подписывает своим именем. Тем не менее искусство апроприации уже давно и прочно вошло в историю. Это тот случай, когда копирование может быть не просто подделкой, а совершенно полноправным художественным жестом. 

Но нас интересовал не только этот срез взаимодействия с инстанцией автора, но и современные практики, связанные с делегированием авторства. В искусстве перформанса это уже давно известное явление. Так испанский художник Сантьяго Сьерра часто передоверяет исполнение своих перформансов специально нанятым людям. 

Кроме того, у художника сейчас появляется очень много различных электронных помощников, компьютерных программ, которые автоматизируют в целом творческий процесс. Это связано с рутинизацией алгоритмов, машинным обучением, доступностью искусственного интеллекта для генерации изображений и так далее. Сейчас это стало уже массовой практикой, когда работу создает не художник, а машина в специальной мастерской по его задумке. Иногда даже сама идея будущего произведения генерируется еще на этапе замысла каким-то нечеловеческим агентом. 

NONSNS. Живопись без границ. Вид экспозиции выставки «Краткая история отсутствия». Дом культуры «ГЭС-2», Москва. 2023. Фото: Аня Тодич @Дом культуры «ГЭС-2»

Андрей Василенко: В нашем разделе «Без автора» вы, например, сможете увидеть работу Наташи Перовой, в которую интегрированы изображения, созданные нейросетью. 

Карен Саркисов: Также показательно творчество представленного у нас художника Вейда Гайтона. Это известный постконцептуальный художник и пионер техники, в которой живописное полотно печатается на крупногабаритном струйном принтере. И это уже не совсем живопись, потому что настоящая живопись предполагает участие живой кисти живописца. Но в данном случае процесс создания картины передается машине, и художник не может контролировать возможные изъяны, сгибы, смятости, которые могут возникнуть во время печати холста на принтере. Это и есть тот самый элемент живого в его живописи, и в данном случае это не сознательная воля художника, а прихотливая игра случая, неподвластная контролю суверенного творца. 

Андрей Василенко: Задумывая  раздел «Без автора», мы хотели показать, что уже не существует художника в его романтическом понимании. Когда некий Демиург, сам создавал свое искусство. Сейчас другая ситуация. Очень часто художник действительно делегирует производство произведения тем или иным агентам, живым или не живым. Например, у нас есть работа Алексея Булдакова, которую он создал совместно с медузомицетом, который нам больше известен как «чайный гриб» или комбуча. 

Карен Саркисов: В своей работе Алексей иллюстрирует научно-фантастический сценарий, в котором разные виды паразитов захватывают сушу и заполоняют мировой океан. Суша оказывается захвачена агрессивным борщевиком-мутантом, а мировой океан сквашивается в результате того, что его оккупировал вот этот самый медузомицет. И людям, чтобы избежать вымирания, нужно каким-то образом начать взаимодействовать, вступать в какие-то отношения с этими видами, и этих отношения приобретают характер всевозможных ритуалов, уже практически мистических, цель которых приручить эту неподатливую стихию и неведомую материю. 

Инсталляция Алексея Булдакова. Вид экспозиции выставки «Краткая история отсутствия». Дом культуры «ГЭС-2», Москва. 2023. Фото: Даниил Анненков @Дом культуры «ГЭС-2»

Давайте теперь поговорим о разделе «Без зрителя». 

Андрей Василенко: Собственно, сам раздел инспирирован известным текстом «Emancipated Spectator» Жака Рансьера, где он говорит о том, что пассивное состояние зрителя является чем-то плохим, для ситуации взаимодействия с искусством. И здесь он ссылается, на Платона, который, как мы помним, считал, что в его идеальном государстве должны быть уничтожены вообще все художники, ибо зритель не может повлиять на то, как себя или репрезентирует, или манифестирует художественное произведение. Он, конечно, имел в виду античный театр, но мы подумали, а существует ли сегодня такая ситуация, когда зрителя нет, когда и зритель и художник смыкаются. 

И самыми эмблематичными здесь нам показались так называемые выставки Апт-арта, и вообще вся неофициальная художественная советская сцена, где и зрители, и художники были в одной субъектности.  

Мы включили в экспозицию документацию акции Никиты Алексеева "10000 шагов", повествующую, прежде всего о фертильности одиночества - состоянии, когда человек может увидеть - что он и есть целая вселенная

В разделе «Без зрителя» мы показываем работу «Коллективных действий», одно из их поздних произведений. Это документация акции, куда были приглашены люди, которые формально будучи зрителями, тем не менее, в итоге, стали и соавторами художественного высказывания. Или еще у нас есть замечательный фильм Славы Нестерова, который выступает в роли охранника и сам за собой наблюдает. 

Ноль объект. Тимур Новиков @Дом культуры «ГЭС-2»

В качестве раздела «Эпилог» к выставке вы выбрали, показ документации, связанной с работой Тимура Новикова «Ноль-объект». Напомним читателям, что на одной из первых «разрешенных» вставок неофициальных художников, которая состоялась в 1982 году в ДК имени Кирова в Ленинграде, Тимур Новиков с коллегами выставили простой фанерный щит с прямоугольной дырой в нем. И объявили это произведением искусства. Тогда это вызвало грандиозный скандал, такой радикальный жест на тот момент не поняли даже многие признанные отечественные нонконформисты. Почему вы решили завершить свой проект рассказом именно об этой работе?

Андрей Василенко: Мы выбрали «Ноль-объект», потому что это произведение, на наш взгляд, идеально вписывается в магистральный лейтмотив нашей выставки о продуктивном изъятии, более подходящую работу, наверное, очень сложно было бы найти. Мы хотели сначала сделать реконструкцию той исторической выставки, но не смогли найти вещи, которые там показывались, поэтому представили исключительно документы. И эти документы, знаете, такая эстетизированная, интеллектуальная вязь из текстов, которые с одной стороны вообще рассуждают о пустоте, а с другой еще и иронизируют над тем жутким бюрократическим языком, через который, так или иначе, описывалось не только художественное производство, но и вообще все поздне-советское мироздание.  

Карен Саркисов: Действительно, «Ноль-объект» в какой-то степени обнажает жест устранения и предъявляет его в чистом виде. Потому что, в конечном итоге, казалось бы, это «ничто», обычная дырка в стене, посеяла смуту в сообществе, вызвала немедленную реакцию со стороны устроителей выставки, а потом еще и обросла собственной мифологией. То есть, это буквально иллюстрирует нашу гипотезу о том, что продуктивное устранение может привести к умножению количества комментариев, ответных реакций, откликов на первоначальный жест. То есть, устранение не обязательно убирает что-то из мира, оно, наоборот, может что-то в мир привносить. И это диалектическое напряжение нам интересно исследовать.