Рассказы о зыбком мире

В венском Кунстфоруме проходит выставка «Восхищение Японией. Моне. Ван Гог. Климт» - краткая история европейской страсти к далекой культуре.

Текст: Алексей Мокроусов

Фото: Kunstforum Wien

Три имени, вынесенные в заголовок выставок венской выставки, не должны обманывать – наряду с работами Моне. Ван Гога и Климта показывают произведения еще дюжины европейских авторов. Среди них не только Дега и Гоген, Энсор и Боннар, Франц Марк и Кандинский, но и десятки малоизвестных сегодня художников. Диалог с ними ведут японские гравюры, которыми Старый Свет оказался очарован и заполонен после того, как в 1854 году Япония открыла свои порты для иностранных судов - спасибо американскому флоту, без его давления дипломатические переговоры тогда вряд ли бы увенчались успехом. Выставлены также гребни, керамика и фрагменты японских объектов из коллекции Густава Климта, их влияние на Коломана Мозера и Венские мастерские – отдельный сюжет выстывки.

Японскую графику показали на Всемирных выставках в Париже в 1855, 1867 и 1878 годах, были ею очарованы и венцы на Всемирной выставке 1873 года. В 1872 году французский критик Филип Бюрти ввел термин «японизм», к концу века японский бум достиг апогея. Лишь одна фирма Вакаи Кендзабуро привезла за десять лет в Париж полтора миллиона гравюр и десять тысяч альбомов. Кимоно вошли в моду, что по видно по многим полотнам – здесь и погруженная в самосозерцание «Японская парижанка» Альфреда Стейенса (1872. Льеж, Музей изящных искусств), и разглядывающая отчего-то лишь свое лицо, одетая во все японское героиня картины «Перед зеркалом» Георга Хендрика Брайтнера – видимо, ищет следы восточного в выражении глаз (1893 – 1894. Частная коллекция), и выглядящая декоративно женщина «На зеленой скамейке. Санари» Анри Лебаска (1911. Вена, Альбертина).

Японцев собирали все. У Клода Моне было 250 работ на рисовой бумаги (сейчас в венской Альбертине идет его большая ретроспектива). В коллекции Ван Гога хранилось около 400 ксилографий, некоторые можно увидеть процитированными - то в стилистике картины "Дождь", то на стене на портрете Папаши Танги. "Изучение японского искусства неизбежно делает нас более веселыми и радостными", - утверждал художник, находя, что у японских коллег "нервы тоньше, а восприятие проще".

Расцвет укиё-э пришелся на XVII – XIX века, сама же техника ксилографии известна раньше, уже в 770 году в Японии раздали около миллиона отпечатанных буддистских амулетов - так религия развивала искусство. Начиная с Хисикава Моронобу (1631 – 1694), печатавшего будничные сюжеты на отдельных листах, гравюры воспринимали как светское, а не религиозное искусство, в то же время появился и роман Асаи Рёи «Укиё моноготари» - «Рассказы о зыбком мире». Название можно перевести и «о текучем» или «об изменчивом», соответственно, укиё-э – «картины текучего мира». 

Рёи так определял дни, связанные с укиё: «жить только настоящим, любоваться луной, снегом, цветами вишни и осенней листвой, наслаждаться вином, женщинами и песнями, давая увлечь себя потоком жизни так же, как пустую тыкву уносят воды протекающей реки». Удовольствие и ветреность не превращались в абсолют, но и не демонизировались, хотя звучит «укиё» как буддистское «скорбь мира», только пишется иначе.

Укиё-э стал любимым жанром полусвета, его мастера специализировались на портретах театральных актеров (жанр якуся-э), сценках из их жизни и афишах для театра кабуки, более демократичного, чем театр Но. В моде были и эротичные сюжеты гравюр сюнга («весенние картинки»). 

Расцвет укиё-э пришелся на XVIII-XIX века и связан с именами Хокусая (1760 – 1849) и Утагава Хиросигэ (1797 – 1858). Помимо сценок повседневной жизни и образов Заграницы, особое место в их наследии занимают пейзажи, фукэй-га. Самые знаменитые циклы - «Пятьдесят три станции Токайдо» Хиросигэ и «Тридцать шесть видов горы Фудзи» Хокусая (с последним напрямую связан показываемый в Вене цикл цветныех литографий Анри Ривьера «36 видов Эйфелевой башни», 1902). Трудно найти менее похожих авторов: Хокусай тяготел к правдоподобию, Хиросигэ ценил живописность как таковую. Но для европейского зрителя различия минимальны, зато эстетический шок велик. О японском писали братья Гонкуры, Дега, Уистлер, она повлияла на многих, включая мастеров наби (в каталоге публикуется, в частности, статья Эвелин Бенеш «Наби и эстетика текучего мира»), например, на Феликса Валлотон (1865 - 1925) – его работы тоже показывают в Вене. Картины предоставили многие европейские собрания; особенно хорош «Онфлёр в снегу» (1911, музей изящных искусств Нанси), не сразу и скажешь, что это Франция, а графику привезли из цюрихского Кунстхауса. Валлотон-график знаменит в первую очередь. Гравюры укиё-е научили его, как изображать людей, застигнутых ветром. Как работать с грубым ножом. Как отказаться от нюансировки - ради большей абстрактности. Как использовать черный цвет в гравюре именно как цвет, а не фон. И как при помощи ассиметрии достигать столь неожиданно сильного эффекта присутствия.

Сам Валлотон повлиял на и на сюрреалистов, и на "новую вещественность", нетрудно проследить дальнейший путь японской эстетики по европейским школам. Но кураторы пошли дальше – они заказали трем современным авторам вариации на темы чайного домика, этой квинтэссенции японской культуры. Инсталляции Штефани Пфлаум, Маргот Пильц и Евы Шлегель – иногда это традиционый домик, показанный через призму современной культуры, иногда метафора, - выставлены между картинами Климта и гравюрами Хирошиги. Чаю попить здесь нельзя, но послевкусие остается.

К выставке вышел каталог на немецком языке:

„Faszination Japan. Monet · Van Gogh · Klimt“

Под ред. Evelyn Benesch. Издательство Kehrer. 264 страницы. 32 евро.

Авторы статей: Evelyn Benesch, Flemming Friborg, Sandra Gianfreda, Johannes Wieninger. 

ISBN 978-3-86828-882-7.