Ростан Тавасиев: «С планетарными туманностями я начал работать потому, что они очень красивые…»

В середине февраля в Фонде культуры «Екатерина» открылась выставка Ростана Тавасиева «От рисунка – к звездам» Сергей Чебатков поговорил с художником о фантастических сериалах, арт-объектах из черных дыр и вечном памятнике человечеству.

Текст: Сергей Чебатков

Ростан, почему сегодня именно тема космоса стала объектом приложения ваших творческих усилий?

Кто-то должен и космосом заниматься? Кто если не я? Если попробовать последовательно описать ход развития событий, то дело было так: сначала я пал жертвой научной фантастики, а потом мне удалось использовать фантастику в личных целях. Однажды из чистого любопытства решил посмотреть на перспективу развития искусства через научную фантастику. По моему наблюдению, люди пытаются заглянуть в будущее в основном двумя способами: с помощью предсказаний и с помощью научной фантастики. Предсказания показались мне не очень подходящим вариантом, их точность 50/50. А вот фантастика показалась перспективнее. Она рассказывает о нашей мечте о будущем, показывая мир воображаемого, желаемого будущего. И мне как художнику стало очень интересно, что же фантасты пишут о будущем искусства. В фантастических книжках и фильмах представители самых разных профессий могут разглядеть перспективы развития своих отраслей народного хозяйства. Например, конструкторы автомобилей, в фильме «Пятый элемент» увидели, что машины летают и вот, уже есть попытки такие машины сделать. То есть фантастика может задавать вектор, показывая нам, о чем мечтают люди и к чему хотело бы стремиться человечество. Внимательно посмотрев «Пятый элемент» и еще множество фантастических фильмов, к своему удивлению и огорчению не обнаружил в них произведений искусства, из того воображаемого фантастического мира будущего. Нам показывают дизайн будущего, моду будущего, оперу будущего, оружие и транспорт будущего… А искусства будущего увидеть на экране не получается. То искусство, что показывают в кадре уже сейчас антиквариат. Взволновавшись этим наблюдением обратился к писателям-фантастам, как к первоисточникам фантастической реальности. Они отвечали мне примерно так: если бы мы умели придумывать искусство, то были бы не писателями, а художниками, извини, но у нас интересы другие: мы пишем про науку, про технологии, про социальные проблемы, а со своим искусством ты сам разбирайся. 

Тогда обратился к коллегам художникам, и мы придумали и собрали больше сотни идей произведений искусства для фантастической реальности. Все эти идеи выкладывались в открытом доступе в сети, вместе с интервью писателей-фантастов. К сожалению, это база сейчас в связи с санкциями недоступна. 

Когда эта работа была закончена, передо мною встал вопрос: а что мне самому было бы интересно, как художнику увидеть в фантастике? Мне было бы интереснее всего посмотреть фантастический сериал, где все было бы только про искусство. Как «Star Trek», но только про искусство. 

И я написал сценарий такого фантастического сериала, первого сезона из 8 серий. Отправил своему приятелю, продюсеру, занимающемуся сериалами. Он прочитал и сказал: «Слушай, интересно. Тема новая. Давай попробуем». Он перевел мой сценарий на английский и стал рассылать на всякие студии типа Netflix, HBO, FOX. И от одной из них даже получил ответ. Ему написали: «Извини, мы не снимаем про художников». 

Дело в том, что массовый зритель не может проассоциировать себя с художником. Очень непонятный образ. И я сейчас понимаю, что это для нас, художников очень хорошо. Нет клише, нам не надо больше быть бородатыми, в шарфе и берете. Про таких, коллег кстати, снимают фильмы и сериалы. Про прерафаэлитов и про импрессионистов есть сериалы. Но вот про современных никто сериалов не делает и делать не собирается. А уж про художников будущего и подавно.

Я решил действовать самостоятельно: нарисовал сериал, как диафильм. И к моему удивлению и радости он был очень хорошо воспринят профессиональным кинематографическим сообществом. Моему сериалу дали приз прессы на Канском видеофестивале в городе Канске. Журнал «Искусство кино» опубликовал про него статью на пять страниц, где меня впервые в жизни называли режиссером.

И мне уже стали мерещиться красные ковровые дорожки и пальмовые ветки. Я обратился в агентство, которое занимается прокатом фильмов на кинофестивалях, и оказалось, что для моего сериала не существует подходящего фестиваля. Потому что он рисованный, но не анимированный, фантастический, но рисованный и т.д. Он попал между принятыми кино-стандартами и воображаемая ковровая дорожка в моей голове медленно, но неумолимо свернулась. 

Но вся это история оказалась очень полезной для меня.  Рисуя сериал, почувствовал и понял, что ужасно завидую главному герою. Он в космосе создает невероятные произведения искусства, которые я должен за него придумывать. Он живет невероятно интересной и наполненной жизнью, а я эту жизнь создаю: кадрик за кадриком, кадрик за кадриком, сижу и рисую… И в один прекрасный момент спросил себя: «Зачем он мне вообще нужен? Почему сразу самому без посредников не перейти к этой волшебной мечте и не заняться искусством в космосе?» Я решил, что это очень увлекательная и достойная цель, которой можно и нужно прямо сейчас посвятить себя целиком. 

И тут, конечно, остро встал вопрос образования, недостатка знаний о космосе. Оказалось, что я не понимаю, как там в космосе все устроено. Начал слушать лекции, окончил с отличием онлайн-курс астрономии МГУ. Познакомился с замечательным человеком, астрофизиком Сергеем Поповым. Который мало того, что сам понимает, как устроен космос, но он еще может это доступно объяснить. И на основе полученных знаний стал работать. Осваивать космос. Вот, примерно, так всё и происходило.

Насколько мне известно, вы в качестве художника хотели бы поработать в космосе с туманностями. Можно об этом поподробнее?

Планетарные туманности возникают сами по себе, хотим мы этого или нет. Это финальная стадия эволюции звезд типа нашего Солнца. Звезды стареют и сбрасывают свою оболочку. Идея в том, чтобы в нужное время в нужном месте оказать воздействие на этот процесс, чтобы форма сбрасываемой оболочки изменилась необходимым нам образом. Это, наверное, можно сравнить с работой стеклодува. Он надувает раскаленный стеклянный шарик, а потом раз, в одном месте нажимает, в другом месте нажимает, и шарик вытягивается. Только вместо стекла в нашем случае нужно будет воздействовать на гигантский пузырь плазмы. Как технически это сделать пока не совсем понятно. Но мы работаем над этим. 

Но туманности были только началом вашего пути в космическом искусстве?

Совершенно верно. С туманностями я начал работать потому, что они очень красивые. Следующими объектами стали астероиды. Совместно с аспирантом Сколтеха Шамилем Биктимировым мы разработали и описали в статье космическую миссию, одна из целей которой создавать на основе астероидов главного пояса произведения искусства. Посмотреть часть этого проекта можно было в галерее «Электрозавод». А целиком он будет показан на выставке в галерее «SISTEMA» в конце весны, начале лета. Сейчас я работаю с черными дырами. Это третий вид космических объектов, с которыми взаимодействую. 

А что можно сделать с черной дырой?

С самими черными дырами ничего не сделаешь. Но вокруг них возникают разные интересные эффекты. Например, некоторые черные дыры, вращаются, и создают вокруг себя электромагнитное поле. И аккреционный диск вокруг такой дыры, знакомый нам по фильму «Интерстеллар», начинает в районе своих полюсов испускать в противоположные стороны джеты. Потоки плазмы, внешне очень напоминающие лучи. 

И вот с этими джетами как раз и можно работать. Идея в том, чтобы использовать эти джеты как луч "волшебного фонаря". Играли, может быть, в детстве в самый простой театр теней? Есть, поток света, ставишь на его пути преграду из пальцев, и дальше получается проекция. Вот и с джетом можно поступить таким образом.

Три дня назад был в специализированной мастерской "Тактик студия". Они, в частности, создают объекты визуализирующие физические явления. У них есть лаборатория и специалисты профессионально работающие с плазмой. Происходит это, конечно, не в космических масштабах. Но они вполне могут влиять на поток плазмы с помощью магнитов. Это дает надежду, и даже уверенность, что и в космическом масштабе с плазмой можно работать.

А для планетарных туманностей даже удалось посчитать смету. 

И насколько велика оказалась сумма?

Там число из четырнадцати знаков. Это, немного больше, чем вся денежная масса на нашей планете. Но если учесть, что такой проект длится десятки тысяч лет и потом посмотреть на ежегодный бюджет NASA, то станет понятно, что это вполне подъемные деньги. И есть надежда, что смета будет от века к веку уменьшаться. Технологии становятся доступнее. Время и мощности суперкомпьютера сегодня стоят одних денег, а через сто лет уже совсем других. Так что в перспективе вся эта история может стать еще более доступной.

Любое произведение искусства создается либо для того, чтобы зритель мог либо получить от его созерцания эстетическое переживание, либо мог задуматься о тех или иных экзистенциальных проблемах. Ради чего будут создаваться произведения в космосе, каждое из которых будет плодом труда минимум 150 поколений людей? 

Эстетическое переживание неизбежно. А вот с экзестенциальными проблемами сложнее. Что будет волновать людей через десятки тысяч лет предположить сложно. Но, думаю они там сами разберутся.  Определенно можно сказать, что во время процесса создания таких произведений человечеству понадобиться совершить множество важных научных и технологических открытий, которые сами по себе уже будут оправданием того, что все это затеяли. 

Но и есть еще один момент: наше Солнце тоже в однажды станет планетарной туманностью. И мне кажется, было бы не лишним подумать над тем, какой формы могла бы быть эта наша планетарная туманность. Мы могли бы потренировавшись на других звездах подготовится к этому важному моменту, и оставить достойный человечества след в космосе.