Сергей Хохлов: «Люди видят мои домики, деревяшечки, веточки, умиляются и с высоты прожитых лет, и опыта спускаются ко мне вниз»

Корреспондент ARTУзла Сергей Чебатков побеседовал с Сергеем Хохловым о его творчествоском пути.

Как случилось так, что ты начал заниматься искусством?

С детства я всегда делал что-то странное. Какие-то, как казалось, уютные вещи. Являлось это искусством или нет – не знаю. Из профильного, если можно так сказать, образования только детская художественная школа. Потом учился на повара, экономиста…

А дальше занятия зависели от того, с кем дружил. Как-то подружился с человеком, который делал компьютерные игры и стал писать ему сценарии. Потом очень сильно и надолго зацепило общение с театральными людьми. Написал для них сказку, несколько пьес. Они уже были готовы их поставить на сцене, но не сложилось. Затем судьба опять изменилась: сошелся с ребятами из столярной мастерской, причем, параллельно еще со швеей познакомился. Стал заниматься дизайном одежды, а также делать различные вещи из дерева. Одно время пытался даже продвинуть собственный сайт знакомств. Идея была в том, что каждому зарегистрировавшемуся пользователю показывался набор разных изображений с просьбой выбрать определенное количество из них, а потом ему показывали данные других посетителей из числа тех, кто выбрал максимально похожие картинки. Я даже инвестора нашел, который вложил в это деньги.

Зима

И чем, интересно, все закончилось?

Во-первых, денег не хватило, но, самое главное, выяснилось, что идея оказалось неверной. Очень часто мне приходили примерно такие письма: «Здравствуйте, мне 40 лет, а я совпала с пятнадцатилетней девочкой. Пообщались пару раз, но нам не о чем с ней больше разговаривать.» И таких историй было достаточно много. Хотя были и те, кто с помощью моего сайта подружились. Но, насколько мне известно, семью никто не создал. Уже потом, когда я над этим размышлял, то понял, что в семье люди не должны всегда и во всем совпадать, что-то должно быть у них перпендикулярно, чтобы они могли быть действительно интересными друг другу.

Потом у меня еще была идея начать выпускать суп в стаканчиках с крышкой на вынос как кофе. Но это вообще не зашло. Нет в России традиции пить суп…

К чему все это рассказываю: мне важны идеи. Они рождаются, и я стараюсь их сразу же воплотить.

Камень большой

И работа с деревом стала одной из таких идей?

Как уже говорил, я познакомился с людьми из столярной мастерской. Там меня научили работать с деревом бормашинкой. Берешь ее, ж-ж-ж-ж, и ложечку вырезал или зверушку. Мне стало интересно, и я решил сделать что-нибудь такое, чего раньше из дерева никто не делал. И вот, как-то раз шел по улице и обратил внимание на огромные клумбы с большими камнями. Подумал: надо сделать камни из дерева. Такого точно раньше не было! Так родилась серия «Камни спокойствия», на мой взгляд, очень удачная. Получилось совмещение образа булыжника (вечность) и фактуры дерева (уют). Это как сфинксы. Ты умрешь, а они так и будут лежать. Вобщем, всем это понравилось.

Пришел даже один галерист и сказал: «Мне нравится. Беру твои булыжники». И увез их продавать в Венецию на выставку дизайна интерьера. Но я рано радовался - начался коронавирус. Одним словом, вернулся он оттуда ничего не продавши.

Камень малый

К этому моменту я уже понял, что заниматься своими камнями дальше не буду – это дорого и трудоемко, поэтому решил посмотреть, что делают другие. Так родилась идея создать в FB группу «Other tree», где художники со всего мира выкладывали бы фотографии своих произведений из дерева, и не только. И началась монотонная работа. Я написал сотни писем и приглашений художникам из десятков стан. Сейчас у меня в группе около двух тысяч участников. Этот опыт оказался для меня очень полезным. Я увидел, какие хрупкие, эфемерные вещи можно делать из дерева. У нас бы сразу сказали: «На хрена ты это сделал? Оно же завтра сломается.» А вот в Японии, например, такой проблемы нет. Там девушка вырезает из дерева тончайшую яблочную кожуру. Лежит деревянное яблоко, а вокруг него кожура. Другой художник делает деревянные цветы с почти прозрачными лепестками и тоненькими стебельками. Хрупко? Бесконечно хрупко. Но в этом и заключается подлинная работа с материалом. Дерево прекрасно своей богатой фактурой, но именно из-за фактурности многие опасаются иметь с ним дело. У меня есть друг, скульптор, который предпочитает исключительно пластик. Он говорит: «Очень удобно. В нем нет, как в дереве, заусенцев, нет трещин, он не будет трескаться со временем. Я беру пластик и знаю четко, как он себя будет вести». Ирония в том, что все свои пластиковые вещи он потом все равно драпирует под дерево, металл или глину. Дерево – это уют, тепло, что-то очень родное, поэтому мои деревянные камни, несмотря на вечность их каменной природы, получились очень теплыми и домашними.

Качели

Ты сказал, что «Камни спокойствия» оказались дорогими и трудоемкими в создании. Поэтому сейчас ты делаешь вещи, которые требуют минимальной обработки материала?

Создание камней требовало много физического, но незамысловатого труда. Погладил дерево 50 раз в одном месте – вот тебе и гладкая каменная поверхность. Ничего сложного. Так что, с технической точки зрения мои вещи сегодня не стали сложнее. Может быть несколько тоньше. Веточки, фигурки... Не хохлома и не резьба. И в этом свой шарм. То, что нравиться людям. Когда я пытаюсь делать, что-то сложнее, у меня, как правило, не получается. Нет необходимых навыков рисования, скульптурной моторики, поэтому я и стараюсь минимизировать свою технику.

Молчание

Как ты относишься к тому, что некоторые называют твое искусство трогательным?

У меня есть один из любимых режиссеров, Юрий Крымов. Он берет знакомый всем материал и подает его в необычной форме. Его как-то в интервью спросили: «Зачем вам все это?». Он ответил: «Чтобы вызвать удивление, через удивление я цепляю внутренний мир зрителя.» Это как в случае с ребенком, который не хочет пить лекарство. Вы внезапно ему какую-нибудь «козу рогатую» показываете, он с удивлением рот открывает, и хлоп – получает ложку микстуры. Думаю, что и в моем случае такой же принцип. Трогательность, как и удивление снимает барьер. Люди видят мои домики, фигурки, веточки, умиляются и с высоты прожитых лет и опыта спускаются ко мне вниз. Начинают рассматривать работу вблизи, окрашивают образ оттенками своего мироощущения, нотками личных воспоминаний.  То есть трогательность моего искусства позволяет мне стать ближе, даже зайти внутрь зрителя, а это очень важно для меня, как для художника.