Жизнь по Кафке

4 февраля 2016 года, ТАСС.

7 декабря 2015 года состоялось первое заседание рабочей группы Комитета по вопросам собственности, где обсуждался проект закона «Об обороте культурных ценностей в РФ». Арт-сообщество приняло инициативу с крайней настороженностью, несмотря на то, что цели кажутся благими – упорядочить арт-рынок, создать регламент экспертизы (отдельным документом, естественно). Как утверждают авторы законопроекта, это могло бы избавить рынок от подделок и обезопасить коллекционеров. Однако то, что о такой инициативе антиквары, искусствоведы, директора музеев и коллекционеры узнали из интернета настораживает. Как настораживает и огромное количество несостыковок с действующим законодательством. 4 февраля прошла пресс-конференция, на которой видные арт-деятели рассказали о своих опасениях и разъяснили, почему в нынешнем виде закон опасен для нашей страны.

В мероприятии приняли участие президент Международной конфедерации антикваров и арт-дилеров Василий Бычков, заведующий отделом металла и камня Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства Андрей Гилодо, коллекционер, член Попечительских советов музея "Государственный Эрмитаж", Всероссийского Музея декоративно-прикладного искусства; основатель частного музея «Собрание» Давид Якобашвили, Александр Киселев, основатель галереи искусств "Даев-33", Ольга Глебова, которая является членом Национального общества экспертов в области искусства и генеральный директор "Sotheby‘s-Россия и СНГ" Михаил Каменский.

Василий Бычков в своей речи говорил в основном о том, что в каждой строке этого скандального по всем существующим параметрам законопроекта звучит слово «культура», но нигде не присутствует «собственность». И как так получилось, что непосредственных представителей российской культуры, работающих с изобразительным искусством,  вопрос постановки и разработки законопроекта миновал. Но, если забыть о том, что закон ущемляет арт-рынок России в целом (о чем забывать на самом деле нельзя), нужно понять, что он касается всех и каждого, у кого дома есть бабушкин сундук с фотографиями, записками, даже платьями. Без официальной регистрации этих объектов старше 70-ти лет вы не имеете права их продавать, даже не имеете, собственно, права ими владеть. Простой гражданин, о благополучии которого якобы постоянно пекутся, в итоге всего этого процесса остается ни с чем. Василий Владимирович выступает категорически против даже рассмотрения данного законопроекта, который является воплощением концепции тотального контроля населения. 

Александр Киселев акцентировал внимание на том, что законопроект бьет не только по коллекционерам, но и по организации процесса выставочной деятельности в целом. Принятие такого закона поставит огромную стену между взаимоотношениями физических лиц и государственными культурными учреждениями. Создание такой системы регистрации объектов культуры убьет психологию коллекционеров (которые начали сотрудничать с музеями не так уж давно), готовых давать свои ценности музеям, чтобы широкая публика имела с ними возможность познакомиться. 

Ольга Глебова входила в состав экспертной группы, призванной на помощь законопроекту. Количество замечаний, предъявляемых к тексту, было настолько велико, что просто сделало его нежизнеспособным. Видимо, когда стало понятно, что с текстом работать не успевают (и не очень-то хотят что-то в нем править), текст был отдан в руки нигде не зафиксированным лицам, которые в обход рабочей группы, приняли его за готовый материал. Мало того, что безграмотный документ входит в разрез с нынешним законодательством, так он еще и ужасно коррумпирован, потому что эксперты отбираются по неприемлемым параметрам. То есть федеральная организация получает всю власть над всеми объектами культуры России.  

На самом деле масштаб катастрофы передать словами очень нелегко, зал «несогласных» включал в себя и Михаила Миндлина (ГЦСИ), и Василия Церетели (ММСИ), и даже Андрея Малахлова (который с недавних пор посещает множество вернисажей и аукционов в Москве).  

Анрей Гилодо волей судеб тоже был в составе группы по разработке законопроекта. Все поправки, которые делали эксперты, были нагло проигнорированы.  Изначально в начале работы над проектом разговор шел о совершенно узком секторе экспертизы. Даже недавняя серия встреч Президента Путина с представителями среднего и малого бизнеса, посвященная поддержке и развитию индивидуального предпринимательства в России совершенно перечеркивает возможность существования данного закона на территории РФ. Андрей Гилодо говорил о том, что, к сожалению, происходящее напоминает заговор депутатов, которые прекрасно понимают, что не будут избраны на следующий срок (а выборы уже скоро). Они просто подготовили себе уютное гнездо, где и после увольнения у них будет неплохая прибыль. Разрушается основа культурной политики государства. 

Действительно, некие мифические эксперты (непонятно, откуда их возьмется столько, чтобы хватило на всю страну) будут оценивать навечно то, что физически один раз не может быть атрибутировано. Процесс изучения все еще движется и через энное количество лет все равно понадобится переоценка. 

Давид Якобашвили с высоты своего опыта коллекционирования говорил о том, что ему, как владельцу более чем тридцати тысяч объектов культурного наследия, просто невозможно будет все это зарегистрировать. 

А если не регистрировать, то, соответственно, объект мало того, что тебе не принадлежит, так еще и может считаться украденным. 

У Давида Якобашвили был стимул ввозить в страну определенные ценности, которые с 30-х вывозились отсюда. "Я покупал искусство и возвращал на родину, давая возможность общественности увидеть мою коллекцию. А теперь в первую очередь правительство запишет, сколько у кого хранится ценностей, потом перейдет к пересчету мебели, пододеяльников, любовниц и тому подобного, - эмоционально высказался коллекционер. - Хотя на данном этапе стоит задуматься о том, как бы вообще-то вырастить морковку так, чтобы ее хватило на всю страну и чтобы она не стояла три тысячи рублей. От насущного нас решили отвлечь якобы помощью культуре." 

На самом деле люди расстаются со своими ценностями в редких случаях, зачастую связанных с финансовыми проблемами, - продолжал Якобашвили. -  Если, не дай Бог, ты заболел и на лечение нужно собрать сумму, которую можно получить лишь продав какую-то реликвию, ты простоишь в очереди к эксперту, потом в очереди на составление паспорта, потом в очереди на регистрацию и так далее, и так далее… А если ты вдруг по каким-то личным причинам не понравишься федеральному комитету, то на тебя заведут дело о незаконном хранении объекта культурного наследия. И ты ни то, что не вылечишься, но и, возможно, сядешь.

Михаил Каменский утверждает, что в нашей стране даже во времена СССР подобного не было никогда. И даже в Северной Корее наверняка нет ничего подобного. В этой насыщенной культурой стране никогда никому не приходило в голову все переписывать, потому что это просто бессмысленно. Проект покушается на интимный мир каждого гражданина. Если даже одна десятая часть законопроекта будет принята, настанет катастрофа. 

Чипизация создаст выездные лаборатории для внесения в реестр бабушкиных старых икон, висящих в красном уголке в какой-нибудь глухой провинции. 

Если закон примут, он все равно не будет работать, но, что самое страшное, он позволит властям завести уголовное на любого из нас из пустоты. Закон против конституции и против всего мира. 

После столь эмоциональных выступлений ораторов публике предложили задать вопросы.  На что к микрофону вышла смелая представитель ГосДумы –  помощник одного из авторов законопроекта, которая сказала, что закон еще не готов, его только обсуждают и в ближайшее время выносить на обсуждение его никто не собирается. Так же она пригласила всех поучаствовать в обсуждении, но конкретного времени и места не назвала (из зала доносилось «мы можем прийти все вместе!»). Она принесла копии документов, подписанных Кобзоном (к его творчеству мы относимся, конечно, с уважением), но в связи с упоминанием в данном вопросе имени Иосифа Давыдовича зал посмеялся и уточнил, чьи же еще подписи принес с собой единственный представитель интересов скандального законопроекта.  «И Феликса Комарова!» - вполне уверенно ответила женщина (реакция зала предсказуема). Ей ответил заместитель министра культуры, сказав, что в министерстве было заседание по поводу этого законопроекта и возникло большое количество вопросов к разработчикам (выписанных на 15 страницах мелким почерком). 

Все желающие, к сожалению, выступить не сумели из-за временных ограничений (внезапно возникнувших за двадцать минут до окончания регламентированных 15:00 по Мск.), однако ясно, что шутки шутками, но в таком виде законопроект «Об обороте культурных ценностей в РФ» не устраивает никого. 

Остается надеяться, что законодатели все-таки прислушаются к чрезвычайно громкому возмущенному голосу обычно тихих специалистов, профессионально занятых оборотом культурных ценностей.