Жуткое отражение настоящего: несколько слов о выставке Маяны Насыбулловой

23 декабря в галерее современного искусства Anna Nova открылась персональная выставка Маяны Насыбулловой «Памятник Памяти», в которой художница обращается к репрезентации коллективной памяти, проживанию травм как субъектом истории, так глобальным телом нации. Ранее художница развивала подобные проблематики во множественных художественных проектах таких как «Актуальный янтарь», «Назло родине» и «Ленин для души». Однако новая выставка затрагивает поэтическую линию, намеченную этим летом, когда в московском Музее Вадима Сидура была представлена двухчастная инсталляция «Everything is terrible», где помимо осмысления феномена коллективной памяти появился тезис о катастрофе как повторяющегося процесса, деконструирующего глобальный исторический нарратив.

Текст: Рената Ралифова

Фрагмент экспозиции проекта «Everything is terrible». Маяна Насыбуллова. Разгневанные женщины, 2022. Керамика. Фото: Иван Новиков-Двинский. Предоставлено Музеем Вадима Сидура.

В новом проекте «Памятник Памяти» Маяна задаётся актуальным вопросом: что происходит, когда человек заключен в катастрофическое переживание? В попытках ответить мы можем обратиться к теории устройства психики и вспомнить, что в человеческом арсенале существует несколько способов, которые могут преодолеть травму. Но что остается в случае неудачи? Личность фрагментируется, а отколовшиеся части, заключающие болезненный опыт, изгоняются из сознания, чтобы потом вторгнуться в него под маской устрашающих образов. В масштабах страны или любой другой воображаемой общности происходит то же самое. Иначе говоря, коллективную память о травматическом событии можно уподобить индивидуальной, поэтому закономерно, что исследователи культурных травм используют термины, выработанные Фрейдом и его последователями. 

Однако ткань коллективной памяти не является недвижимой, пусть даже жуткие образы, оставаясь в лакунах (коллективной) травмы, периодически напоминают о себе. Она в своем непрерывном развитии, открытой для диалектики воспоминания и забвения, легко поддается манипулированию и присвоению. Это чувство одновременной непрерывности и дискретности памяти обнаруживает себя в «lieux de mémoire»*. По мнению Пьера Нора, «места памяти» существуют потому, что больше нет памяти социальных групп. «Места памяти — это останки. Крайняя форма, в которой существует коммеморативное сознание в истории, игнорирующей его, но нуждающееся в нем».** Они конституируются согласно воле действующей власти, чтобы декларировать необходимые ей ценности и смыслы. Важно также то, что в российском контексте политика памяти имеет противоречивый характер — каждый раз, когда государство пытается «вспомнить заново» мы видим, как повторное символическое переживание прошлого меняет воспоминания о нем. Каждый акт коммеморации вводит в оборот новые трактовки прошлого, а мутация обычаев в навязчивых повторениях неизбежно искажают матрицу реальности. Как итог, мы застреваем во временной петле, где прошлое преломляется в будущем, а настоящее находится в отрицании. Философ Оксана Тимофеева также обнаруживает этот симптом в современной действительности. Так, она приходит к выводу, что модусы прошлого и будущего накладываются друг на друга, например, в традиции военных парадов. Это буквальное «повторение» предстоящей войны с ее фантазматическим сценарием, указывающем то на прошлое, то на будущее, то куда-то еще, лишь бы отрицать что «это оно» и есть, здесь и сейчас***. 

Так что же мы должны помнить, если будущее ужасно или отсутствует, а настоящее соскальзывает в петлю мертвого прошлого? Что ставить на постамент памяти? Какие формы коммеморации должны появиться вместо тех, что мы имеем сейчас? 

В названии проекта «Памятник памяти» заключена подсказка. Памятник памяти это буквальное удвоение, которое схватывает фрейдистское понимание жуткого «unheimlich» — то, что обнаруживает себя будучи сокрытым. Иными словами, жуткое —  это привычное, претерпевшее вытеснение и вновь из него возвернувшееся****. Возможно, глубоко запрятанные переживания вновь вернулись преображенными, чтобы мы смогли посмотреть на них и принять. Маяна берет этот прием на вооружение, фактически используя почти в каждом из представленных объектов.

Фрагмент экспозиции проекта «Памятник памяти». Маяна Насыбуллова. Исход, 2022. Керамика. Фото: Алексей Боголепов. Предоставлено галерей современного искусства Anna Nova.

В инсталляции «Исход» единое и монументальное уступает множественному — перед нами предстает не стройная шеренга терракотовых солдат, а растекающаяся в галерейном пространстве толпа антропоморфных фигурок, слепо идущих на яркий свет. Зачем они идут и что извещает ослепительный луч: спасение или уничтожение? Возможно, они встали на путь всеобщего воскресения по завету Николая Федорова? Или их тела будучи прахом лишь стремятся в него возвратиться? Сущность големов двойственна и погранична —  кажется, что они навсегда застряли в промежутке между жизнью и смертью, между обещанием после воскресного будущего и предсмертным набатом. 

Проект «Памятник памяти». Маяна Насыбуллова. Памятник памяти, 2022. Газобетонные блоки, керамика. Фото: Алексей Боголепов. Предоставлено галерей современного искусства Anna Nova.

Или центральная инсталляция «Памятник памяти» также заключает дихотомичность. Белые блоки, аккуратно сложенные в форме стены, подобно советским барельефам вступают диалог со зрителем. Но что они говорят? Вместо привычных силуэтов с крепкими телами перетянутыми армейской шинелью мы видим траурных плакальщиц, которые сгорбились в смиренной грусти. Вновь Маяна использует женские образы в качестве свидетельниц войны, однако это не сонм разгневанных женщин, что жаждут, чтобы их крик был услышан. Они призваны омыть слезами горечь утраты, ведь все уже произошло. 

Примечательно, что на обратной стороне барельефа запечатлены две фигуры, застывшие в животном безумии. В их позе угадывается классическая иконография пожирающего Кроноса. Монстр, который так боится быть свергнутым, идет на радикальный шаг — отменяет будущее, убивая собственных детей. Это метафора новой действительности, где прошлое вновь догоняет будущее, чтобы его уничтожить.

Фрагмент экспозиции проекта «Памятник памяти». Маяна Насыбуллова. Памятник памяти, 2022. Газобетонные блоки. Фото: Алексей Боголепов. Предоставлено галерей современного искусства Anna Nova.

Рассуждая о материальности инсталляции важно сказать, что здесь, в отличие от привычных барельефов, фигуры не проступают наружу, напротив — они стремятся внутрь, выскребая слои холодного материала. Это не полностью, но вычитает советский монументализм и вносит иное измерение, напоминая не то тюремные рисунки на стенах, не то фактуру стен после массированного обстрела. 

Фрагмент экспозиции проекта «Памятник памяти». Маяна Насыбуллова. Памятник памяти, 2022. Газобетонные блоки, керамика. Фото: Алексей Боголепов. Предоставлено галерей современного искусства Anna Nova.

Так, Маяна постоянно одергивает наблюдателя и отводит его взгляд на обратную сторону триумфа страниц истории. Она использует знакомую советскую иконографию и превращает их в жутких двойников, где витальность живых гвоздик обращается в растрескавшуюся и осыпавшуюся красную глазурь, а место привычного вечного огня сменяется колодцем из слез. По мнению Виктора Мазина, в конце концов, это жуткое не просто нас пугает, но, как и возвышенное, заставляет страдать.  Быть может, что сейчас именно это нам нужно — не пытаться воспроизводить мертвые ритуалы, вглядываясь в бездну прошлого, а посмотреть в глаза вытесненным страхам, чтобы обещать себе будущее.

*«Места памяти» — понятие, введённое французским учёным Пьером Нора в начале 80-х годов XX века. Оно воплощает в себе единство духовного и материального, которое со временем и по воле людей стало символическим элементом наследия национальной памяти общности.
**Пьер Нора. Проблематика мест памяти. Франция-память / П. Нора, М. Озуф, Ж. де Пюимеж, М. Винок. -. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999, с. 17-50.
***Оксана Тимофеева | «ЭТО НЕ ТО»: СОЛДАТЫ И ПРОСТИТУТКИ // Что делать URL: http://chtodelat.org/ar_5/оксана-тимофеева/оксана-тимофеева-это-не-то-солдаты/?lang=ru (дата обращения: 10.01.2023)
****Зигмунд Фрейд. Жуткое, в его кн. Художник и фантазирование. М., Республика, 1995, с. 277

О художнице: 

Маяна Насыбуллова родилась в 1989 году в Серове, закончила Новосибирскую государственную архитектурно-художественную академию. Занимается скульптурными объектами, инсталляциями. С помощью гипса, силикона, смолы фиксирует тенденции современности, исследует механизмы личной и коллективной памяти, её связь с артефактами культуры. Маяна создаёт архив из залитых в смолу повседневных вещей. Выбирая знаковые символы советского прошлого и современной России и трансформируя их, она исследует феномен тотемизма – то, как складывается набор символических предметов, который есть в каждом доме. Маяна создает фрагментарные скульптуры и актуализирует памятники искусства, помещая их в современный контекст. Участница Триеннале российского современного искусства (2017). Работы в коллекции Музея современного искусства «Гараж», а также в частных российских коллекциях.

Персональный проект Маяны Насыбулловой «Памятник памяти» до 15 марта в галерее Anna Nova

Адрес: Санкт-Петербург, ул. Жуковского д. 28, сайт