"В поле зрения": Юрий Альберт

Цикл интервью о самом веселом периоде отечественного искусства - последней четверти XX века. Мы познакомим Вас с теми, кто вершил исторический контекст того времени, с художниками и кураторами, входившими в состав таких объединений и групп как: "Клуб авангардистов (КЛАВА)", "Коллективные действия", "Мухоморы", "Чемпиионы мира", "Медицинская герменевтика", рок-группа "Среднерусская возвышенность", любительское объединение "Эрмитаж", "Детский сад"... Данный цикл приурочен к выставке "В поле зрения. Эпизоды художественной жизни 1986-1992" в Фонде культуры "ЕКАТЕРИНА".

Юрий Альберт родился в Москве в 1959 году. Российский художник-концептуалист. В 1974—1977 годах учился у Екатерины Арнольд. Учился в Московском государственном педагогическом институте им. В. И. Ленина, художественно-графический факультет. С 1983 года — член Горкома графиков (Малая Грузинская, 28). Один из основателей "Клуба авангардистов (КЛАВА)". Лауреат Премии Кандинского (2011 год, номинация «Проект года»). Живёт и работает в Москве и Кёльне.

Какие выставки середины восьмедисятых начала девяностых годов Вы считаете самыми интересными, почему они имеют такое значение?

Это время я бы назвал переходным периодом. Ещё сохранялись какие-то квартирные выставки, но потихоньку начинались и официальные. Кстати, последняя квартирная выставка, которую я помню, была крайне комичной. Она проходила в помещении посольства республики Мальта в СССР и называлась «О, Мальта!». Это посольство было большой трёхкомнатной или четырёхкомнатной квартирой в дипломатическом доме на Октябрьской площади. Почему, кто и как нас туда пустил – я не знаю. С таким местом, конечно, были связаны некоторые неприятности. Например, туда нельзя было просто так пройти, потому что дом был дипломатический, на входе милиционер проверял всех входящих.

Очень важными были две выставки – в "Клубе авангардистов" и Семнадцатая Молодежная. Важными, потому что были полностью легальными и открытыми, в отличие от «Мальты». Кроме того, на Семнадцатой Молодежной нас впервые подпустили к «взрослым», «официальным» художникам. Тогда начальство решило, что пусть советское искусство будет представлено широким спектром – пусть расцветают все цветы. Впрочем, наша маленькая группировка, не занимавшаяся живописью и пластическими проблемами, все равно очень сильно выделялась. Эта выставка пользовалась бешеной популярностью – очереди стояли многочасовые. 

А первая выставка "Клуба авангардистов" была особенным явлением, скорей для нас, потому что… Потому что наша. 

Скажите, в каких группах и объединениях вы состояли в то время? А сейчас?

Я бы не сказал, что "Клуб авангардистов" – это группа или объединение. Скорей, организационная структура. То есть, мы все были друзьями и тесно общались, принадлежали к одной традиции, но всё-таки соавторами не были. 

А сейчас – да, я действительно работаю в группах. «Купидон», «Эдельвейс», «Царь горы». Возможно, скоро появится еще одна, но я не уверен на сто процентов.

Юрий Альберт, Вадим Захаров, Николай Козлов, Дмитрий Пригов, Владимир Мироненко, Андрей Филиппов, Анатолий Жигалов. Выставка "В аду". Фото из личного архива Ю.Альберта 

Расскажите о КЛАВЕ. Как и почему вы решили стать участником объединения? Как Вы попали в списки КЛАВЫ?

Никакого конкретного решения стать участником я не принимал. Была довольно тесная маленькая компания людей, где все друг друга знали и хотели вместе выставляться. И не среди других, как на Семнадцатой Молодёжной, а отдельно. Художники нового поколения и другого типа, принадлежащие к другой традиции и занимающиеся не живописью и пластикой, а совсем другими вопросами. И списки не обсуждались – было и так понятно, кто должен туда войти.

Чем для Вас были объединения? Почему художники объединялись?

Единственный способ хоть как-то засветиться в то время был такой– зарегистрировать любительское объединение. Хоть любителей кактусов. И вот мы пошли в какой-то там райком или райисполком, чтобы сказать: «У вас тут всякие клубы филателистов, а у нас "Клуб авангардистов". Хобби такое. Можно нас зарегистрировать?». И на этой волне уже можно было претендовать на то, чтобы демонстрировать работы в выставочном зале. Этим, насколько я помню, занимались, Иосиф Бакштейн, Боря Матросов и, по-моему, Серёжа Ануфриев.

Лично Вам, кстати, интересно работать в группе или индивидуально?

Дело в том, что я работаю индивидуально в любом случае. Ну и в группах, получается, тоже. В группе другое распределение авторской ответственности, и это часто приводит к интересным результатам, которых в одиночку не добиться.

Фото из личного архива Ю.Альберта

Какие темы Вы исследовали в то время? Ваши работы достаточно ироничны, не обижались ли коллеги по цеху.

Нет, коллеги по цеху, естественно, не обижались: сами такие же… 

А вот изменение, произошедшее после 86-го года в моей работе, в итоге оказалось действительно важным. Дело в том, что до этого особого смысла в изготовлении большого количества работ не было. Негде хранить, негде выставлять и незачем делать. Я всех своих «зрителей» знал в лицо, потому что это были или мои знакомые, или знакомые знакомых. Проще позвонить кому-нибудь и рассказать задумку, а там уж, как повернется… 

А в середине восьмедисятых у нас наконец появился настоящий зритель. Теперь к нам в выставочный зал мог зайти любой - неожиданно разрешённое искусство пользовалось безусловной популярностью. К примеру, на Семнадцатую Молодёжную люди стояли в очереди часа по два. То же самое происходило и на Автозаводской, и в Клубе Авангардистов. Замечательно! Но у этого были и последствия.  С одной стороны -  все стали усиленно работать, ведь появились мастерские для производства и хранения. С другой, к нам пришел незнакомый зритель с улицы и начал задавать вопросы: «А вот что это такое? Разве это искусство? А вы вообще рисовать умеете?». Кстати, на эту тему в восемьдесят седьмом году я сделал серию «Элитарно-демократическое искусство», посвященную пониманию-непониманию нового зрителя.

Юрий Альберт, Илья Кабаков. Фото из личного архива Ю.Альберта

Была ли конкуренция между художниками? Как складывались отношения в группах?

Смотря что есть конкуренция. Творческая была всегда, а что касается конкуренции в коммерческом смысле, как-то тогда её совсем не было. Честно говоря, я не вижу её особенно и сейчас. Потому что, в отличие от  производителя телевизоров или штанов, художник не может занять чужую нишу. Допустим, человеку нравится произведение художника Сидорова, а художник Сидоров запил и ничего не делает. Разве пойдет этот человек покупать произведение Иванова на замену? Нет, дождется, когда Сидоров выйдет из запоя. Нет, конкуренции в рыночном смысле почти нет.

Актуальный художник того времени, кто это? Что значило понятие «актуальное» в то время?

Я не помню, когда появилось такое понятие, но широко оно тогда не употреблялось. 

Фото из личного архива Ю.Альберта

А сейчас кто такой «актуальный художник»?

Пожалуй, тот, о ком больше говорят.

Скажите, как вы воспринимаете современную художественную ситуацию? 

Думаю, моё восприятие современной художественной ситуации не сильно отличается от восприятия любого другого человека. Конечно, я уже не так активен, потому что, во-первых, живу на две страны, в Москве провожу только треть времени, во-вторых, уже не такой молодой, а в-третьих, мне не всё интересно. Очень много всего происходит, за всем не уследишь, в отличие от тех же восьмидесятых годов, когда на любое мероприятие все собирались, потому что такое случалось не каждый день… 

То есть, ничего похожего с прошлым нет? С тем временем?

В социальном смысле – нет, хотя кажется, что вся эта мерзость возвращается, а в художественном, безусловно, есть. Многие молодые художники – их генеалогия идет от неофициального искусства или концептуализма. 

Может быть, есть какие-то пожелания молодым художникам?

Только одно - никогда не называйте себя молодыми художниками.