Разница поколений

В «Новом Манеже» до 13 марта открыта выставка работ Александра и Владимира Мартиросовых «Антология Объекта».

Выставка отца и сына Мартиросовых состоит из двух совершенно разных пространств и «срабатывает» прежде всего на контрасте между ними – застывшие, «мертвые» объекты, инсталляции и картины Александра Мартиросова прямо противоположны живым, движущимся и звучащим скульптурам его сына Владимира. И отличаются они настолько, что с полным правом можно утверждать, что посетителям Манежа представлены не одна, а целых две выставки. Это подчеркнуто и в планировке самой экспозиции: налево – работы отца, направо – работы сына.

Здесь можно и нужно порассуждать об  отличии творческих методов и техник – кажется, совершенно разных и не имеющих между собой ничего общего. Однако, при более внимательном и вдумчивом анализе, между ними все же можно найти скрытые сходства.  Если произведения Мартиросова-старшего представляют собой замкнутые и неподвижные, математически продуманные композиции, то работы его сына, также созданные из чисто утилитарных материалов (проволока, каркас, стальные струны и тд.), неожиданно оказываются «живее всех живых» и на фоне работ отца кажутся поразительно настоящими, открытыми и искренними. Хотя, казалось бы, – подвижными стальными механизмами с движущимися крыльями и лопастями, приводимыми в движение электрическим моторчиком, уже мало кого можно удивить. Однако во всех этих «мобилях» (или, если называть их более научным термином, кинетических скульптурах) есть какое-то чудесное наивное очарование, и каждый раз, когда они приходят в движение, испытываешь внутренний трепет. В авторском замысле важно еще и то, что скульптуры приходят в движение одна за другой, и зритель никогда не знает, в какой момент одна замрет, а другая оживет. Эффекту неожиданности способствует и театральное освещение: расположенные перед скульптурами софиты вспыхивают и погасают один за другим, ритмически организуя движение зрителя. 

Весь зал у Владимира разделен как бы на три рукава, в двух боковых находятся скульптуры, а центральный отделен от них тонкой бумажной перегородкой, создающей фон для оживающих механизмов, на котором вспыхивают и движутся силуэты теней. При этом над головой зрителя, проходящего по центральному коридору, парят бумажные разрисованные формы в виде облаков. Поэтому с полным правом можно назвать все пространство экспозиции, наполненное разнообразными звуками и освещенное вспышками софитов, самым что ни на есть настоящим театром теней. И как раз здесь будет уместным вспомнить о том, что Владимир Мартиросов по образованию - сценограф.

Выставочное пространство для работ  Александра Мартиросова выстроено более привычным образом. Зритель постепенно и последовательно движется от произведения к произведению, от ряда к ряду, из одного зала в другой, встречая по ходу своего движения однотипные объекты, – чтобы в конце движения прийти к масштабной инсталляции из фотографий и зеркал, носящей несомненный автобиографический характер и претендующей на центральное место во всей экспозиции. По замыслу художника, вообще вся выставка его работ – это персональное  собрание (как раз-таки «антология») разных предметов, вещей, воспоминаний, связанных личностью автора. И если подразделять все эти произведения на жанры, то на первом месте окажутся инсталляции и ассамбляжи, в каждом из которых можно увидеть этот момент сборки, составления целого из разрозненных, порой не сочетающихся между собой частей, где каждая часть тщательно подобрана и чем-то важна для художника.  В этих сборных «объектах»  как бы заново вскрыты и препарированы принципы построения художественного произведения – весь процесс его создания вывернут наизнанку; готовый «объект» демонстрирует зрителю свою структуру и по нему интересно попытаться проследить, в какой последовательности шла «сборка», как над ним работал художник.