Кирилл Савченков. Ch(K)ris(tin). Close Air Support

Над интервью работали Екатерина Арруе, Мария Назарова

С 20 декабря по 27 января в Музее Вадима Сидура, входящем в состав Московского музея современного искусства, прошла выставка Кирилла Савченкова «Ch(K)ris(tin). Close Air Support». Художник обращает внимание на такие актуальные проблемы современности, как производство и распространение знания, проникновение прокси-логики в широкий диапазон отношений и форм власти, где размытие и подмена понятий становятся спутниками глобальных процессов на планете: политических, социальных, технологических и антропологических. 

Екатерина Арруе поговорила с Кириллом о выставке, творчестве художников Вадима Сидура и Генри Мура, истории трансгендерной женщины Кристин Бэк и новых способах контакта с информацией.

Фрагмент экспозиции

Екатерина Арруе: Расскажите о смысле названия выставки в музее Вадима Сидура.

Кирилл Савченков: «Ch(K)ris(tin). Close Air Support» — проект о взаимоотношениях между ментальными расстройствами, аугментацией и цифровыми медиа, встроенных в зоны политического транзита между различными средами. Работа в музее Сидура обращается к роли расстройства и дисфории в ситуации глобального переопределения взаимоотношений, нарушения дистанций и границ. 

Помимо Вадима Сидура и Генри Мура, двух художников, участвовавших в мировых войнах и травмированных ими, меня заинтересовала биография Кристин Бэк  ее опыт столкновения с дисфорией и военным посттравматическим стрессовым расстройством. В прошлом Крис служила в армии и была участником многих спецопераций, а сегодня она исследует стратегии существования в иррегулярных войнах. Иррегулярный — это тот тип конфликта, который помимо использования невоенных инструментов наравне с военными, строится на нарушении идентификации, переопределении границ и дефиниций.

Вместе с тем, в процессе исследования архивов и коллекции Вадима Сидура мне стало интересно произведение с противоречивым названием — книга и одноименная скульптура «Памятник Современному Состоянию». Это сценарий фильма и мемуары, построенные на новостных цитатах, воспоминаниях о войне, размышлениях о современной жизни и процессах художественной практики. Я стал думать, как сегодня может выглядеть такой памятник? Расцвет удаленных технологий хранения данных, беспроводных сетей обмена информацией и звуковых интерфейсов привел меня к работе со звуком и голосом. 

Close Air Support, с одной стороны, относится к звуку, а с другой - это термин из военной практики, описывающий вызов авиаудара вблизи своей позиции. По сути, это акт в рамках профессии, близкий к самоубийству. Наиболее близкое понятие к этому термину - «вызвать огонь на себя».

Фрагмент экспозиции

Е.А.: Как пришла идея создания выставки?

К.С.: Предложение Ярослава Алешина поработать с музеем Вадима Сидура побудило меня провести углубленное исследование практики этого художника. В результате длительной работы сформировалась идея выставки. Главным, конечно, было изучение мемуаров в «Памятнике Современному Состоянию».

Е.А.: Что, на Ваш взгляд, сейчас имеет наибольшее влияние на состояние человека? И к каким последствиям ведет это влияние?

К.С.: На мой взгляд, важным становятся наши отношения с информацией. Требуется иной уровень сознания и инстинктов, чтобы контактировать с ней в таких объемах. Эти процессы наиболее явным образом находят отображение в переопределении взаимоотношений между политикой и технологиями. Те же информационные автократии или гибридные политические режимы, использующие некоторые инструменты иррегулярных войн (например, механизмы постправды), заметно изменяют сегодняшний политический ландшафт и понимание коммуникационных технологий. Важным становится перевод и медиация между различными этико-концептуальными моделями или системами мировозренческих координат, а также существование в волатильности между ними, поскольку каждая из этих моделей может иметь голос в информационном, а, следовательно, политическом пространстве. 

Е.А.: В настоящее время много ресурсов для получения знаний различного толка. Эта тема также затронута в Вашей выставке. Насколько сильно форма и «наполнение» знаний изменилось?

К.С.: Не могу сказать, что в работе затронута именно тема «ресурсов для получения знаний». Скорее, распределение и производство знания как такового. Изменения претерпела не форма и наполнение, а, скорее, способы контакта. Информации и данных стало настолько много, что вопрос можно поставить иначе: как не утонуть в этом море данных? Граница между правдой и вымыслом стала трудноразличимой и взаимоотношения между технологией и политикой изменились. Удаленный, в том числе облачный доступ к значительному объёму данных, позволяет пересобирать факты разными способами для различных линий интерпретации, и важным становится эмоциональное восприятие. Именно на этом строится специфическое явление постправды. 

Собственно дисфория, расстройства и неврозы мне интересны именно в связи с этим явлением.