Таисия Короткова: «Сегодня важно, не как ты рисуешь, а что можешь сказать этому миру…»

Творчество Таисии Коротковой давно знакомо ценителям современной живописи как в нашей стране, так и за рубежом. Летом этого года в залах Новой Третьяковки прошла персональная выставка художницы под названием «Темный лес», а сейчас ее работы можно увидеть в рамках еще одного проекта главной художественной галереи страны – групповой выставки «Живое вещество». Сергею Чебаткову удалось встретиться с Таисией и поговорить о христианской традиции, современной науке и сложности абстрактного искусства. 

Текст: Сергей Чебатков

Техника, который вы пользуетесь, живопись темперой по левкасу на деревянной основе, обычно используется в иконописи. Насколько важна для вас христианская традиция?

А куда мне от нее деться? Практически вся история европейского визуального искусства, очень сильно связана, с христианской традицией, которая, в свою очередь, берет начало в античности. Так как я начала учить историю искусства примерно лет с восьми, и продолжаю ее изучать с интересом до сих пор, то, естественно, эти традиции на меня влияют. Тем более, что в основном занимаюсь фигуративной живописью. Думаю, что это влияние присутствовало бы даже в случае, если бы я писала абстрактные картины. Ведь основные принципы работы со светом, формой и композицией возникли не сегодня, а еще во времена античности и потом развивались в эпоху Возрождения. Так что, безусловно, христианская традиция для меня важна.

Многие из ваших работ посвящены научному прогрессу. Но создаете вы их с помощью иконописной техники. Как вы сами относитесь к такому противоречию?

Никакого противоречия здесь нет. Выбранная мною техника мне нравится, во-первых, потому что с ее помощью можно получить яркие глубокие цвета, чего невозможно достичь, используя акриловые краски. Во-вторых, она позволяет создавать множество мелких деталей. Кроме того, игра с текстурами. Когда я рисую, например, целлофан или провода – какие-то простые вещи, которые нас окружают, и размещаю их в пространстве традиционной темперной живописи, то получаются очень интересные эффекты, некий обман зрения. Не надо забывать, иконопись и современность стали сочетать еще художники Эпохи Возрождения, писавшие традиционные христианские сюжеты используя окружавшие их реалии. Так мы, например, можем увидеть на большинстве картин того времени библейских персонажей, одетых в костюмы итальянской аристократии XIV-XV веков.

Также поступаю и я. Мои картины иногда выглядят как будто из музея – на самом деле нет. Люди начинают приглядываться, задавать вопросы. Возникает элемент игры, и это очень здорово. Кроме того, лично для меня очень важна проблема нынешнего ажиотажа вокруг технологий, на мой взгляд, он сильно преувеличен. Во-первых, технологии очень быстро состариваются, во-вторых сегодня технологии могли бы быть гораздо более продвинутыми, если бы использовались разумно для того, чтобы людям стало жить лучше. 

Вы выросли в гуманитарной семье. Как вы думаете, откуда у вас такое влечение к науке и технике?

Да, я выросла в Москве в семье художников. Но дело в том, что у нас семья очень большая, и есть огромное количество других родственников, которые художниками совсем не являлись. Они как раз все задействованы в науке. Моя тетя занималась генетикой, дядя был серьезный математик. Много врачей. Так что, с детства меня окружали не только художники, но и люди, занимавшиеся фундаментальной наукой.

Как вы относитесь к мнению, что художники – певцы технического прогресса, навсегда остались в советском прошлом и научно-техническая тема совсем не то, что должно волновать современных авторов?

Абсолютно с этим не согласна, потому что тема научных достижений в наши дни актуальна как никогда. Посмотрите, какие удивительные вещи происходят сегодня в этой области! Если в советское время дисциплины очень сильно делились: биологи занимались биологией, физики – физикой, математики – математикой, астрономы астрономией занимались и так далее, то сейчас эти науки по мере того, как они расширяются, начинают друг с другом в каких-то местах пересекаться. Получаются очень интересные междисциплинарные истории. И это очень интересно!

А как вы относитесь к таким популярным у сегодняшних художников проблемам как ЛГБТ повестка, экологическая тема и тому подобные?

Феминизм, ЛГБТ повестка и прочее – это социальная ответственность вообще каждого человека, не только художника. Мне кажется, что художник может не затрагивать эти темы в своем искусстве, но при этом оставаться, социально активным гражданином. Ему в этом никто не мешает. Да, какие-то художники переносят свою социальную активность в художественное поле. И это прекрасно. Но это может не каждый. Делать хорошее искусство очень сложно. Я, например, всеми руками и ногами за феминизм, но мне очень непросто работать с феминистской повесткой. Так, чтобы это действительно было искусством, за которое не стыдно. Так что в этом направлении я двигаюсь очень медленно, но надеюсь, что верно.

Большинство ваших работ – фигуративная живопись. Как вы относитесь к абстракции?

Прекрасно. Я сейчас как раз начинаю следующий проект. Он будет в себя включать элементы абстрактного искусства. Оно будет не совсем абстрактное, но я в эту сторону двигаюсь. И я очень много смотрю абстрактного искусства потому что в некоторых моментах оно значительно сложнее фигуративного. Когда я пишу свои картины, мне приходится решать проблемы цвета, ритма, композиции, движения. И если на это наслаивается некий сюжет, то разобраться с этими проблемами становится проще, так как грубо говоря есть чем отвлечь зрителя. В случае с абстракцией у тебя нет никакой «ширмы», а задачи стоят те же самые и нужно быть предельно точным. Мне, как маньяку перфекционисту, это ужасно интересно, поэтому я думаю, что в какой-то момент доберусь уже и до чистой абстракции.

Этим летом в парке «Никола-Ленивец» вы создали космическую палатку. Можно несколько слов об этом проекте?

В этом году местные жители построили в парке 10 палаток, из ветвей и листьев, каждая из которых была отдана отдельному художнику или архитектору, который должен был сделать в своей палатке проект, связанный с тем, как он провел карантин. Лично я на карантине сидела в мастерской и сделала большую серию акварелей про Музей космонавтики. Я занимаюсь этой темой с 2013 года и у меня накопилось такое большое количество материала, что мне захотелось перенести его в реальность. Заказала специальные космические ткани, белую и золотую, которые реально используются в космическом производстве, разноцветный скотч. Придумала голограмму, в которую у меня был заключен марсианский шторм. В итоге получилась космическая палатка «Искатель». 

Как вы относитесь к мнению, что настоящий художник должен обязательно иметь классическое художественное образование, ибо только оно способно привить настоящий художественный вкус?

К сожалению, я знаю много людей с классическим художественным образованием, но при этом с полным отсутствием вкуса. Мне кажется, вкус прививается не только в школе или училище. Важно, если родители с раннего детства водят ребенка по выставкам, объясняют, где китч, а где хорошее искусство. Во взрослом возрасте вкус тоже можно и нужно развивать - существует множество курсов и лекций от профессионалов из мира искусства.… То же касается и умения рисовать – сейчас полно хороших художников, которые не умеют нарисовать гипсовую голову. Сегодня важно, не как ты рисуешь, а что можешь сказать этому миру. И за это я люблю современное искусство.