Приятная повседневность: заметки о ярмарке молодого искусства Blazar

Ярмарки современного искусства принято считать сугубо коммерческими мероприятиями. Деньги — это прагматика, а прагматика практически слилась с повседневностью, то ли дело искусство - искусство стремиться к радикальной инаковости по отношению к повседневности, к разнообразию и новизне, к переживанию экстремальной ситуации. Поэтому если уж и обращаться к искусству, то к тому, что не предназначено для продажи — можно было бы пойти таким путем и не отдавать ярмарке молодого современного искусства Blazar лишнего внимания, осветить ее как модное мероприятие или же составить специализированный текст для коллекционеров. Но действительно ли искусство далеко от повседневности? «Чистого» искусства, как известно, не бывает, так как мышление художника зависит от конкретных факторов, которые, как бриколаж, составляют базис для нового произведения. И бриколаж этот - не что иное как повседневность, именно повседневность является ландшафтом, в котором действуют художники - это не секрет. Но что же, в таком случае, побудило меня написать именно об этой ярмарке? Ответ таков: тематизация повседневности. Те нарративы, которые обычно представляются наиболее индивидуализированными, молодые художники, представленные на Blazar, посредством выбранных медиумов доводят до неидентифицируемости. И эта содержательная (формальная в том числе) синхронизация с ландшафтом, осознанная или нет, вначале из этого ландшафта «выписывается» посредством помещения на ярмарочный стенд с клеймом «искусство», а далее направляется, уже в измененном виде, к покупателю, в тот же самый ландшафт. Но прежде всего надо оговорить сами эти тенденции, в своей заметке о ярмарке Blazar я буду говорить о частных случаях, о конкретных произведениях, на примере малого раскрывая большое.

Автор: Тихомирова Юлия
Редактор: Мамедова Майя

Одной из ключевых тем, представленных на ярмарке, стала тема детства, игрушек, раскрасок и рисунков - это было, конечно, ожидаемо. На первый взгляд кажется, будто бы превалирование в искусстве рефлексии детских травм уже давно прошло вместе с модой на психоанализ и некогда вездесущим «всё из детства». Но если раньше детское было синонимом непосредственного и чистого восприятия, то сейчас материалы работ ставят эту аксиому под сомнение. 

Например, с воспоминаниями из детства работает Надежда Лихогруд, ее фарфоровые статуэтки можно было бы увидеть в серванте советской квартиры, но вот на одном из них девочка держит за руку Мики Мауса, на другом мальчик в олимпийке и с магнитолой. Конечно, в Советском Союзе, такие артефакты не могли существовать. Интересно, что подобное искусство по праву может считаться прикладным, техника позволяет поставить эти работы в сервант или на кухонный стол, даже размытие временных рамок не мешает воспринимать эти работы как ДПИ, ведь кто сейчас вообще воспринимает историю линейно, как нарратив? Детские воспоминания тут не автономны, их ландшафт формирует массовая культура и общее место советских квартир, что вписывает эти воплощенные воспоминания в реальность практически любой квартиры. Эти работы выходят за рамки самих себя, ведь мимикрируя под прикладное тиражное искусство, они освобождают это самое искусство от его означающего - в нашем случае сугубо ностальгической советской трактовки - посредством того, что не сепарируются и не смешиваются до конца, скорее размывают границы. Статуэтки Лихогруд не лишаются своей функции, они вполне могут существовать вне стен галереи, они жертвуют своей ауратичностью (и с точки зрения «неповторимого контекста», и с точки зрения «дали, как бы близко мы не стояли») ради очищения своей формы, проходя путь от ностальгической интерпретации и очарования узнавания до освобождения от временной или персональной привязки. 

Из серии фотоальбом. Надежда Лихогруд. Фото с сайта: https://blazar.art/

Более традиционна в этом плане серия работ Ильи Колесникова (рисунки «Динозавры», «Мама отдыхает», «Коса», «Пельмени») - их можно трактовать как детское или же «аутсайдерское» восприятие, то есть иное, не такое, как у среднестатистического взрослого человека, реальности. Или же попытку взрослого человека воссоздать «иное» восприятие. Но выход за контуры, своеобразная двойная рисовка одного и того же силуэта да и сам медиум, обычные белые листы А4, невольно наталкивают на мысль о детских раскрасках - такие сейчас дают детям в ресторанах и аэропортах. Учитывая эту ассоциацию, казалось бы несколько заезженная тема приобретает более изящную коннотацию: каким бы «аутсайдерским» и специфичным видением не обладал человек, контур - и, следовательно, выход за него - определяется той реальностью, в которую он попадает, и реальность эта - рисование в ожидании, рисование от нечего делать, в ресторане, на работе родителей, в самолете и так далее. 

Динозавры. Илья Колесников. Фото с сайта: https://blazar.art

Вторая тема, на которую я хочу обратить внимание, связана с первой актуализацией способа производства: ребенок, даже если его художественное видение зависит от сторонних факторов, свое искусство делает сам, руками, и ему этот процесс кажется весьма трудоёмким. Как для ребенка, так и для родителя, процесс чаще всего имеет большее значение, нежели результат. И вот, вторая тенденция, отмеченная мною - возвращение к ремесленному. Татьяна-София Сорокина работает в технике ручной вышивки или же ручной печати на ткани, Татьяна Эфрусси вручную расписывает пластиковые подносы, художественный кооператив «Бусинки» (Юля Шафоростова, Ира Афанасьева и Катрин Ковалёнок) создают хлопковые аппликации и тканевый борщ, протестуя против эффективного труда, который обычно совершается в ущерб кропотливому художественному ручному труду. Интересно, что приведенные мною примеры - это работы именно что художниц; женщины реапроприируют ручной труд, как бы изначально им положенный и низведенный до механического и эффективного труда-ради-цели (обеспечения семьи удобством). Вместо того, чтобы отрекаться от предписанных техник и гнаться за «настоящими» видами искусства, художницы находят в «наивных» и «маргинальных» медиумах своё очарование. И время показывает, что они правы, ведь теперь, когда и нейросети могут заниматься «искусством» в традиционном понимании, например, создавать картины, люди-художники вновь обращаются к трудоёмкому процессу, кропотливой работе, в которой процесс и материал столь же - если не более - важен, чем итог. В такой ситуации женщины открыто заявляют: то, что было вытеснено за пределы авторского искусства, то, на что свысока смотрел male gaze, оказывается наиболее актуальным, важным, телесным в эпоху, когда физический контакт переосмысляется, а конвенциональное авторское искусство оказывается скомпрометированным новыми технологиями. 

Тарелка борщ купание отдых 2021 курорт. Художественный кооператив «Бусинки». Фото сайта: https://blazar.art

Диджитал-искусство и Science art оказались в сравнительном меньшинстве, а вот обращение к (псевдо)историческому прошлому и «устаревшим» методам действительно оказалось востребовано: две серии работ выполненных на гобеленах и описанные мною ранее фарфоровые статуэтки, вышивки и аппликации тому яркие примеры. С чем же связан такой недостаток казалось бы актуального искусства, заигрывающего с естественными науками и IT? На мой взгляд, участники художественной системы сами осознают связанные с таким искусством риски. Парадоксальная ловушка: искусство, претендующее на научность, должно быть прозрачным, возможным к повторению зрителем, как эксперимент из учебника по физики, но чтобы оставаться искусством, оно должно сохранять эстетическую дистанцию. Выйти из такого противоречия крайне сложно, а в случае неудачи художник и куратор рискуют столкнуться и с непониманием, и с равнодушием со стороны зрителя. 

Отдельно стоит оговорить формальное обращение к историческому прошлому - а именно к московскому концептуализму. Ряд художников использует визуальные приёмы, разработанные первым поколением концептуалистов. Андрей Ефимов и Анна Андржиевская иллюстрируют фантастические миры, на первый взгляд отсылающие к Босху. Но неслучайно я употребила именно слово «иллюстрируют», ведь если присмотреться, обе серии работ скорее схожи с пейзажами и фонами на иллюстрациях В.Пивоварова к «Чёрной курице» (известно, что художник вдохновлялся Босхом), выходит, это преломленное представление о фантастических мирах. Расчерченная перспектива в купе с плотной пустотностью на картинах Димы Горбунова ассоциативно связывают его с Олегом Васильевым, только у Горбунова телесность персонажей (будь то ребенок или пудель - настоящий и искаженный зеркалом туалета) явно контрастирует с теневой плоскостью людей и метафизическим пространством у Васильева. Скорее всего такое визуальное совпадение не разрабатывается нарочно, во всяком случае оно критически не осмысляется; но это же красноречиво говорит о том, что московский концептуализм действительно стал тем самым «неуловимым и слабым дуновением прошлого», которое, согласно Беньямину, влияет на нас сегодня. И, если верить Беньямину, в прошлом нас ожидали. Ему, философу, было проще об этом говорить, а вот нынешние художники могут спросить у своего прошлого, ожидали ли они их. Но не спрашивают. 

xmnkx. Андрей Ефимов. Фото с сайта: https://blazar.art/

Полигональный рай. Дима Горбунов. Фото с сайта: https://blazar.art/

Безусловно, это не все тенденции молодого искусства, невозможно в короткой заметке объять необъятное, но, резюмируя, я могу заключить: искусство на ярмарке Blazar всё больше уходит от того, чтобы доказывать покупателям свою принадлежность к искусству, крупномасштабных работ на холстах не так много, гораздо больше статуэток, керамики, гобеленов, вышивок, рисунков, размером с зарисовках в ботаническом атласе. Эти работы будто бы ждут своего часа, чтобы отправиться в комод, на полку, подойти к синему дивану. Нельзя отрицать, что и более традиционное искусство на ярмарке присутствует в достаточном количестве, но внимание на себя перетягивает именно такое, доселе считавшееся любительским, творчество. Время монументальных работ и монументальных творцов прошло, на смену ему приходят самоорганизации и кооперативы, небольшие работы и доступные материалы. Но, несмотря на это, подобное искусство открыто говорит на темы, которые можно обозначить как «большие нарративы»: историческая преемственность, национальное самосознание, потерянная и вновь приобретённая телесность, эмансипация, право на неэффективный труд в эпоху неолиберализма, границы личного и универсального и так далее. Такие странно сочетающиеся полярные свойства молодого искусства позволяют ему преодолеть как постмодернистский комплекс большого проекта активного отрицания былых ценностей, так и модернистскую веру в дихотомию «творец - толпа». Молодые художники работают с формой, подчиняя ей и содержание, но обращаются они к прикладным, а не к «чистым» формам. Это искусство не рассчитано на попадание в мировые галереи, но оно должно осесть в квартирах, дачах, домах, став элементом дизайна, оно способно освободить профанные предметы от их исторической закабалённости и преобразовать опыт экстремальной ситуации переживания повседневности в терапевтический опыт переживания прекрасного ну или же приятного, не строя иллюзий по поводу выхода из повседневности. 

На обложке: Проходит красной нитью. Сергей Овсейкин. Фото с сайта: https://blazar.art/