Ускользающая тайна человеческой жизни: впечатления от выставки «Между землей и небом»

На протяжении последних веков искусство не смогло решить фундаментальные проблемы человечества, такие как страдания, нищета, войны. Какие же задачи способно решать искусство? Выставка «Между землей и небом», которую показывает ГМИИ им. А.С. Пушкина до 24 июля 2022 года, приуроченная к 85-летию Эдуарда Штейнберга, предлагает поразмышлять над этим вопросом. В залах Галереи искусства стран Европы и Америки XIX–XX веков музея собраны работы четырех выдающихся художников: офорты Рембрандта Харменса Ван Рейна и Франсиско де Гойи, угольные рисунки Василия Чекрыгина, гуашь и живопись Эдуарда Штейнберга. Работы предоставлены ГМИИ и искусствоведом Галиной Маневич. 

Текст: Анна  Бутенко

Из аннотации на сайте ГМИИ мы узнаем, что выставка состоит из четырех разделов, объединенных темой размышления человека о вечных противоречиях нашего мира. Выбор художников и их распределение в пространстве представляется точным и напоминает музыку: тоника (Гойя) - обозначается тональная тема выставки, субдоминанта (Чекрыгин) - конфликт усиливается, доминанта (Штейнберг) - конфликт достигает высшей точки и вновь, но уже на новом витке мироздания, тоника (Рембрандт) - разрешение конфликта. Возможно, что начать стоило с Рембрандта, чтобы задать высокую духовную тональность всей выставке, но завершение экспозиции именно этим художником также кажется органичным: после осмотра трагических и полных фатализма произведений в предыдущих трех залах работы Рембрандта, своего рода Баха в живописи, оставляют духоподъемное и жизнеутверждающее ощущение. Окончание экспозиции самым ранним из художников также нарушает привычную линейную хронологию бытия, отсылая зрителя к теме духовного мира, в котором время перестает существовать и иметь значение.  

Во всех четырех разделах выставки представлены поздние работы художников. Выставка открывается офортами Франсиско де Гойи (1746-1828) из серии «Лос Диспаратес» (Причуды, или Глупости).  Работы старого уже Гойи, пережившего французскую интервенцию и несколько гражданских войн, говорят разочаровании автора в человечестве и бытии. Образы и сюжеты уродливостью напоминают кошмарные сны; офорты настолько символичны, что прямое прочтение их вряд ли возможно. Выставка начинается, таким образом, с глубокого погружения в тревожное и непривлекательное бессознательное человечества. При всем трагизме сюжетов, однако, за нелепыми и ужасными образами зритель может заметить немного насмешливый взгляд великого художника. 

Франсиско де Гойя, Женская Глупость 

Во втором зале представлены угольные рисунки Василия Чекрыгина (1897-1922), которого называют гениальным графиком двадцатого века. Художник прожил всего двадцать пять лет и трагически погиб, попав под поезд. Получивший художественное образование в мастерской иконописи, Чекрыгин был ищущим и глубоко духовным человеком. Он пошел добровольцем на фронт, был свидетелем расстрелов, отчаянно искал примирения с ужасающей реальностью гражданской войны. Под впечатлением книги «Философия общего дела» Н.Ф. Федорова молодой художник решает «претворять телесное в духовное» и создает большой цикл рисунков, посвященных мистическому «претворению плоти в дух» - объединению материального и духовного, через которое Чекрыгин вслед за Федоровым мыслил спасение мира. Парадоксально работая только черным цветом, Чекрыгин добивается ощущения прозрачности тел, преображающихся в потоках воскрешающего света. 

Василий Чекрыгин, Композиция

Философия Н.Ф. Федорова повлияла и на творчество Эдуарда Штейнберга (1937-2012), работы которого мы видим в третьем зале.  Вся выставка выдержана в черно-белых цветах офортов Рембрандта и Гойи и угольных эскизов Чекрыгина, и только в зале Штейнберга появляется цвет. Однако, он имеет обслуживающее значение в работах художника: прежде всего зритель оказывается захвачен глубоким символизмом образов, и в этом картины Штейнберга перекликаются с полными архетипических образов работами Гойи. Штейнберг, также как и все художники, работы которых представлены на выставке, задает вопросы о человечности и духовности, поднимая темы памяти, утраты, смерти. Соединяя русский символизм и формальный супрематизм, Штейнберг возвращает в формальный язык человеческое измерение - эмоции, размышления о несовершенстве и конечности человеческого существования. 

Эдуард Штейнберг, Композиция 

Завершают экспозицию в четвертом зале офорты великого Рембрандта (1606-1669), в которых, при всей их высокой и торжественной духовности, невозможно не увидеть тонкий юмор автора, уравновешивающий пафос религиозного чувства. Гравюры созданы в последние годы жизни художника, когда от успеха и востребованности он переходит к скромному и даже бедному существованию, полному личных потерь. Религиозные сцены позднего Рембрандта все более похожи на сцены из жизни простых людей, он подмечает и показывает красоту обыденных моментов в духовных сюжетах. Эти черно-белые офорты Рембрандта уже совсем однозначно сводят повествование выставки в борьбе двух начал. 

Все четыре художника в выставке образуют подобие креста, в котором материальная линия (Гойя-Штейнберг) связана и перекликается с духовной (Чекрыгин-Рембрандт). Глубина, пронзительность, трагичность и человечность: этими словами можно описать основные впечатления от осмотра экспозиции.