Юлия Наполова: «Куратор – это композитор, а архитектор – это дирижер»

В июле 2022 года в московской галерее Cube открылась «Нефиолетовая выставка», посвященная проблеме домашнего насилия над женщинами. Сергей Чебатков встретился с организатором и участником проекта, архитектором, продюсером, художником Юлией Наполовой и поговорил о рефлексии в искусстве, задачах архитектора и способах работы с выставочным пространством. 

Текст: Сергей Чебатков

Юлия Наполова

История вашего участия в «Нефиолетовой выставке» началось довольно необычно. Можете рассказать об этом?

В марте этого года мне на мобильный позвонили с неизвестного номера. Я взяла трубку и услышала: «Здравствуйте, я Ольга. Я хотела, чтобы вы мне сделали выставку». Выяснилось, что звонит моя студентка из университета интернет-профессий «Нетология», чьей дипломной работой как раз стала концепция выставки, которую она захотела сделать со мной. Говорю: «Ладно. О чем выставка?» И слышу в ответ: «Меня волнуют проблемы домашнего насилия. Я специально пошла на курс арт-менеджмента, чтобы сделать такую выставку, поскольку сама была жертвой домашнего насилия, и для меня очень важно высказаться на эту тему.» 

Проект показался мне действительно важным, и мы договорились встретиться в кафе, чтобы начать его обсуждение. Встретившись, мы быстро нашли общий язык и уже начали было обсуждать конкретные детали, но внезапно Ольга сказала мне: «Я должна вам кое-что сказать. Вас не будет смущать то, что я убила своего мужа?» И после этого рассказала свою историю о том, как совершила убийство собственного мужа, начавшего избивать ее во время очередной семейной ссоры. «Совсем нет», - ответила я.

Суд не признал это самообороной, и она провела 5 лет в тюрьме, откуда вышла опять же 5 лет назад. Сейчас она посещает психолога, пишет книгу, сделала Телеграмм канал для женщин, которые оказались в беде. После ее рассказа я поняла, что выставку надо делать обязательно.

Нефиолетовая выставка

И вы решили принять участие в этой выставке как художник?

Я давно хотела попробовать себя в этой роли, меня привлекают тотальные инсталляции как жанр, возможно, это связано с моей работой. Я думаю, что сейчас идея погружения в среду, в историю или манифест является более чем актуальной. Для меня искусство – это лаборатория, позволяющая тестировать идеи, видеть новые ракурсы. 

Для работы над проектом я пригласила Елену Крылову, которая стала куратором выставки. Лена предложила посмотреть на проблему насилия под новым углом и задаться вопросом безразличия и табуирования проблемы. Она же предложила название выставки «Non violet / Не фиолетовая выставка», которое с одной стороны отсылает нас к английскому слову violence (насилие), и к русскому выражению «мне все фиолетово» с другой. Работая над материалом, Лена предложила мне подумать над тем, с чего может начинаться насилие. Так появилась инсталляция «Страх разрушает», представляющая трансформацию человека, чьи границы регулярно нарушаются, который отказывается от своих интересов и себя, в конце концов. На самом деле, эта работа – призыв, заглянуть в глаза своим страхам и сражаться за себя. 

Нефиолетовая выставка, Страх разрушает, инсталляция

Вторая работа «Просто фиалки» - оммаж названию выставки, наша сквозная тема. Кроме того, оказалось, что фиалки использовались для украшения могилы безвременно ушедших дев в Древней Греции. С фиалкой также связан античный миф, согласно которому Зевс превратил в фиалку дочь Атласа, которую преследовал Апполон.

Так родились мои работы с зеркалами и фиалками, которые вы можете увидеть в экспозиции. 

Нефиолетовая выставка, Просто филаки

Как вы относитесь к мнению, что проблемами домашнего насилия, все-таки, должны заниматься не художники, а те, кто может помочь людям реально своими действиями: психологи, юристы м т.д.?

Я с этим не согласна. Искусство может и должно помогать, потому что оно призвано задавать вопросы, формулировать вопросы, часто неудобные и болезненные. В этом его смысл, миссия, в конце концов. Есть масса художников, которые так или иначе рефлексировали на тему войны, насилия, смерти. От Йозефа Бойса до Александра Дейнеки. Потому что у каждого из них был серьезный травматический опыт. И их работы способны помочь людям не хуже психолога.

Я очень надеюсь, что наша история будет иметь продолжение. Мы хотели бы показать свою выставку, возможно, как-то ее расширив, в других городах и странах. Потому что проблема домашнего насилия не связана с какой-то национальностью, культурой, религией. Она повсеместна. О ней привыкли молчать, но искусство может помочь создать возможности для диалога на эту тему.

Нефиолетовая выставка

Главный герой «Нефиолетовой выставки» Ольга Смирнова о сотрудничестве с Юлией Наполовой:

Год назад я проходила обучение в Нетологии по специальности «Арт-менеджер». Самым лучшим преподавателем на курсе была Юлия Наполова из бюро PS Culture. Я была поражена ее профессионализмом и шармом. У меня появилась мечта - сделать выставку на тему домашнего насилия. 

Я хотела восстать против домашнего насилия демонстрацией наличия у девушек силы ему противостоять. Однако, в изначальном проекте ни меня, ни моей истории не было. Мне было страшно сделать ее достоянием гласности.

Юле я, конечно, свою историю рассказала. И она приняла решение, что для достоверности заявленной темы выставки необходимо выйти из тени. Так как я с большим уважением отношусь к Юле, то послушно приняла ее видение проекта.

Нефиолетовая выставка

Давайте теперь поговорим о вашей архитектурной деятельности. Еще лет 10 назад участие архитектора в выставочных проектах в нашей стране было скорее исключением, чем правилом. Как обстоит дело сейчас?

Я вернулась в Москву из Лондона десять лет назад. Сейчас мы не отдаем себе отчет как сильно изменился наш город, кажется, что это разные города иногда. Музеи в Лондоне были настоящими культурными центрами, где встречались, общались, где покупали подарки, а на выставки надо было покупать билеты заранее. Напоминает Москву? Не правда ли, но у нас дела обстояли совсем иначе. Морально устаревшие экспозиции, отсутствие сервисов и инфраструктуры. Это именно то, над чем работает архитектор. Это не только смыслы, которые определяет куратор, но опыт пространства, пользовательский опыт. Сейчас, приходя в музей мы ожидаем получить продукт и сервис определенного качества, но это стало возможным благодаря реконструкциям музеев. Мы сделали новые пространства, мы задали определенный уровень, который вполне соответствует европейскому. Это касается, конечно, московских площадок, но процесс идет в регионах. Посмотрите на Арсенал Нижнего, музей Арсеньева во Владивостоке или проект ГТГ в Самаре. Все хотят классные экспозиции, потому что это привлекает посетителей, а это, в свою очередь, KPI от Минкульта. Музеи нужны для людей, а не только для музейного, академического сообщества. 

Выставка Энди Уорхола на Севкабеле

Когда Министерство культуры обязало музейные учреждения зарабатывать деньги (то есть мерилом их успешной работы стал размер дохода, который они получают), все начали суетиться и думать, как привлечь посетителей. В этот момент на помощь пришли как раз архитекторы. Потому что наша задача – создавать пространства, которые проведут посетителя по определенной истории, визуализируют эту историю. И мы по большому счету программируем то, как воспримут экспозицию зрители. Стилистика здесь абсолютно не важна. Это может быть белый куб или черный куб. Это может быть выставка Энди Уорхола с розовым мехом или стеклярусом в Эрмитаже. Или что-то очень классическое такое, лаконичное, сдержанное.  Задача везде одна: сделать зримым высказывание куратора. 

Выставка Сесил Битон в Эрмитаже

При этом, я думаю, что для выставок современного искусства архитектор порой не так важен, как для выставок искусства классического. Почему? Потому что многие выставки современного искусства, так или иначе, – это галерейный формат. И здесь, конечно же, в первую очередь главную роль играют куратор и художник. Но есть большие проекты, требующие экспозиционного нарратива, где иначе нужно сочинять пространство и выстраивать его архитектуру, чтобы было классно. В таких проектах я всегда сравниваю куратора и архитектора следующим образом: куратор – это композитор, а архитектор – это дирижер. И если они работают слаженно, то у них возникает прекрасная опера. 

Эзра Столлер в галерее Люмьер

В заключение нашей беседы, можете дать несколько советов по оформлению выставочного пространства молодым художникам и кураторам, которые уже делают выставки, но у которых еще нет денег на своего архитектора?

Свет очень важен, но, обычно, это дорогая история. Самый простой и действенный вариант – это графика. Графика делает экспозицию выразительной, яркой. У нас был такой проект в галерее Люмьер несколько лет назад, где не было бюджета практически никакого, но мы за счет графики создали очень яркую выставку. Сделали на стенах тексты, имитирующие журнальную верстку, полоски какие-то, графические элементы, желтые поля. Все получилось очень по-модернистски, что соответствовало теме. Это была выставка модернистского фотографа Эзры Столлера. Если у вас нет денег на постройку стен, покраску, - придумайте фирменный стиль проекта и разместите его элементы на стенах. 

Эзра Столлер в галерее Люмьер

Еще один вариант, тоже недорогой, это интегрировать сторонние материалы. Помогает использование разных материалов с сочными фактурами. То есть мы используем существующие стены, но какие-то их фрагменты у нас зашиты профнастилом или необработанным ДСП, или тканью. Они добавят фактуры и заставят ваше пространство заиграть.  Главное, не боятся и пробовать!