Впадаем в детство и изучаем русские коды

Арт-пространство Петербурга локально, имена художников вновь повторяются, а мотивы выставок вновь возникают. Попробуем посмотреть, какие выставочные проекты успели реализовать к середине лета и какие проблемы занимают умы кураторов.

Текст: Ирина Дементьева
Фото предоставлены галереями 

Искусство меняет свою функцию, оно отказывается от эстетической и передает полномочия познавательной. Познание мира и реакция на него – основные черты contemporary art. Галереи по-разному отнеслись к изменениям, произошедшим несколькими месяцами ранее. Кто-то продолжил работу, кто-то лишь недавно прервал трехмесячное молчание, но все едины во мнении, что как раньше уже не будет. Постараемся выявить общие мотивы, которые витают в галереях.

Интересной, но вполне ожидаемой реакцией стали проекты о детстве как форме эскапизма. Детство – одновременно и самый безопасный, и самый эмоционально хрупкий период. С одной стороны – это маленький мир со своими проблемами и личными переживаниями, которые еще не достигли общественного уровня, а с другой – благодатная почва, где прорастают комплексы и проблемы, которые будут сопровождать человека и в зрелом возрасте. Бегство в мир детства, хотя бы на время – является попыткой сбежать от жёсткой реальности.  

Детство и эскапизм

В Namegallary проект «Маме не говори» – на первый взгляд, искренне наивный, но работы раскрывают не только детские воспоминания, как добрые, так и не очень, но и взрослые проблемы. Например, вышивки Саши Браулова из серии «Детство XX/XXI»– показывают, как менялась юная пора в 90-ые годы и в 00-ые, отражая социальные и культурные трансформации в стране. Миша Маркер на холстах «Щенок», «Отчим», «Винни-пух» изображает детские переживания, которые возникали перед авторитетом взрослых. Воссозданная детская комната Маши Данцис органично находится в небольшом закутке и запечатлевает общее настроение эскапизма. Другие работы отражают преемственность со взрослым состоянием. «Играю со стенкой» Максима Имы показывает, как одиночество сформировало в художнике личность, а грязные отпечатки от меча оставили следы не только на стене, но и в душе. Инсталляция Лизы Бобковой говорит, что взрослые тоже играют в игрушки только другие: они покрыты ржавчиной, что говорит о времени и некой «усталости». Работы в технике монотипии из серии «Газированные бабы» Петра Белого отражают воспоминание о бане, женском теле и автоматах с газированной водой. Так, все пространство выставки превращается в детская площадку, куда уже взрослые художники окунулись с головой, либо рассказывая о проблемах, либо прячась от них. 

Экспозиция «Маме не говори», галерея Namegallary

Экспозиция «Маме не говори», галерея Namegallary

Экспозиция «Маме не говори», галерея Namegallary

Экспозиция «Маме не говори», галерея Namegallary

Детство навеивает не только теплые воспоминания, но и тревожные: может явиться причиной страхов, преследующих всю взрослую жизнь. Переместимся с детской площадки в детскую спальню, где происходит борьба с чудищами. Все тот же мотив детства раскрыт в проекте «Монстры под кроватью» в Третьем месте. Работа Аси Маракулиной из серии «Железные нотки» показывает негативные отношения в подростковом возрасте: социальная адаптация, влюбленности и привычки. Тот же Максим Има заостряет внимание на проблеме трансформации детских страхов во взрослые – в работе «5-35». Зал в пространстве особняка, где собрались все детские страхи объединяет и кровать со стеклом Сергея Колосова, изображения заброшенных аттракционов и маски Маши Обуховой, воздушный змей Лизы Бобковой, и монстров под кроватью – Ирины Дрозд и за елкой – Оли Австрейх, страшные игрушки Кирилла Манчунского и все тот же одинокий мяч. Повторяются и проблемы, и художники, и страхи, и мотивы. Примером эскапизма – уже недетского, становится инсталляция Руслана Поланина «вшкафусидящий», которая вызывает объемлющее чувство беспомощности и паралич действий. 

Экспозиция «Монстры под кроватью», Третье место

Экспозиция «Монстры под кроватью», Третье место

Детская манера витает и в воздухе выставки «Лето на кусочки» в One’s mind, но и здесь не обошлось без тревог. Название апеллирует к переживаниям, возникшим в период пандемии и самоизоляции, которые пришлись на лето – время, всегда ассоциирующееся с обновлением, легкостью, и радостью. В настоящем контексте «Лето на куски» сохраняет неопределенность от восприятия окружающего мира. Иллюстраторы показывают собранные по обрывкам истории. Идея принадлежит Светлане Минковой (Поплавской) «Ле то на ку соч ки» – проект, где художница через стихи передавала личные ощущения и чувства, неровность и эмоциональная, и образная по своей форме отражала кризисное состояние действительности. Другой ее проект «Кислород в одеяле», помещенный на кальке, передает состояние временной неопределенности и позволяет скрепить воспоминания и переживания о тех или иных событиях в общее целое. Проект Кати Денисевич «Соседи» объединяет автобиографические элементы – семья уехала в Барселону жить, но она очень скучала по дому в Москве, пришлось привыкать к новым соседям и фантасмогоричные – грань детских фантазий и реальности. Оксана Батурина создает «Я знаю каждую минуту…» – историю о подростковой любви, совпавшая с трагическими событиями в Беслане.  

Экспозиция «Лето на кусочки», галерея One’s mind 

Экспозиция «Лето на кусочки», галерея One’s mind

Экспозиция «Лето на кусочки», галерея One’s mind

Предыдущий проект Namegallary «Превращения» не косвенно отсылал к идее эскапизма, а черным по белому говорил о нем. Лиза Матвеева в кураторском тексте пишет: «в его (проекта) основе лежит идея эскапизма, ухода от окружающей действительности, ужасов реальности в фантазийные миры с целью самозащиты». Три художницы: Анастасия Панина, Галя Фадеева и Vandalizy с помощью визуальных образов стараются преодолеть страх, тревогу, неопределенность. Пока им удалось создать лишь новый фантазийный мир, но он не спокойный, а населенный монстрами и чудищами.    

Экспозиция «Превращения», галерея Namegallary

Экспозиция «Превращения», галерея Namegallary

Экспозиция «Превращения», галерея Namegallary

В галерее 3120 выставка Родиона Китаева «Чёрная заря» с его комментарием: «У Пикассо, автора знаменитой «Голубки», были разные периоды: голубой, розовый, кубистский…У меня тоже — а 24 февраля 2022 года внезапно начался черный период» сменилась контрастным проектом «Соседи», который объединил трех художников по принципу локальности. «Петроградская сторона как отдельный маленький мир» – вполне цветной, спокойный и мирный. И вновь детские воспоминания и мечты о будущем выливаются на стены галереи через работы Максимы Саввы. Турбен изображает бытовые вещи: прогулка с собакой, купание в ванной, езда на велосипеде. Размеренное течение жизни на Петроградке создается в легкой красочной, почти примитивной манере, пастельные тона успокаивают, цветные краски вселяют жизнеутверждающие позиции. Так повседневность продолжает течь своим руслом. 

Экспозиция «Соседи», галерея 3120

Экспозиция «Соседи», галерея 3120

Экспозиция «Соседи», галерея 3120

Еще одним способом восприятия реальности становится не эскапизм и впадение в детство, а взрослое эмоциональное переживание действительности, обдумывание, рефлексия. Такой период всегда связан с молчанием, с остановкой. Пустотой как формой молчания.  

Пустота и молчание

Были и другие реакции. Сначала закрылось пространство «Стыд», замолчал музей стрит-арта, некоторые галереи не смогли открыться только появившись на петербургской сцене, например, Znachimoe. Остро отреагировала и галерея LUDA. Ее трехмесячное молчание явилось ярким жестом. Как пишет LUDA, она молчала, потому что искала новый язык, соответствующий времени.  Только сейчас постепенно проявляется очертания реальности. В желании выразить эмоциональное состояние, лишенное надежды и родился проект «Свертывание».

Выставка состоит из трех частей: смятение, отчаяние, сумрак как бы противопоставляя это солнечному дню за окном. Сначала мы встречаем глину Кирилла Акулиничева и серебристый туман Наташи Хабаровой, отражающие «помутнение сознания и новостную невротическую кашу». Отчаяние воплощено в чугунных тяжелых монстрах Кати Веселовской, антропоморфные создания на холстах Алексея Семичева и Алены Петит в черных тонах отсылают к «некрореалистической традиции». И третья часть – сумрак, ей отведен отдельный зал. Пустота становится главным арт-объектом небольшой комнатки, только полностью обогнув ее можно ощутить на себе присутствие «живого». Приглушённый свет в белом кубе, из которого на тебя смотрит искаженный череп. Пустоту как форму молчания куратор вписывает в экспозиционное пространство галереи. 

Экспозиция «Свертывание», галерея LUDA 

Экспозиция «Свертывание», галерея LUDA

Экспозиция «Свертывание», галерея LUDA

О пустоте начинает разговор и Marina Gisich выставкой «10.203. Как нарисовать пустоту». «Как ее нарисовать – это не вопрос к зрителю или себе. Это пример практического выживания в условиях новой реальности, в которой мы все сейчас находимся», – так начинается кураторский текст Виталия Пушницкого. Художник не решается сказать, что будет потом. «Рисование пустоты – для кого-то вопрос, а для кого-то ответ», но он крайне верит в энтузиазм «народного» творчества. Он считает, что стрит-артисты имеют главное достоинство – это «долгая практика ведения партизанских боевых действий на большом поле культуры общества». 10.203 – это номер арендуемого пространства Исткабель, и даже не арт-группа. Максим Има, Турбен, Сергей Хеато, Никита Dusto – просто круг друзей, которые смогли выразить пустоту и пространственную, и душевную.

Экспозиция «10.203. Как нарисовать пустоту», галерея Marina Gisish

Экспозиция «10.203. Как нарисовать пустоту», галерея Marina Gisish

Экспозиция «10.203. Как нарисовать пустоту», галерея Marina Gisish

Вполне логично, но удивительно по форме – возвратиться к русским истокам и аллюзиям. Такой отклик малочислен – сложно сохранять грань между качеством медиума, то есть формой самой выставки и качеством ее содержания. 

Русские коды

Альтернативной реакцией стал проект «Дерево—Искусству – сопротивление материала». ЦСИ им. Курехина делают действительно продуманную с кураторской точки зрения выставку. Она тематическая, обращается к рассказу о дереве как очень близком России медиуму с его кодами.  Многие темы, звучащие на выставке, абсолютно традиционные. 

Например, тема русского языка и культуры. Даша Фурсей в работе «Кириллица.Алфавит» вдохновлялась старыми русскими книгами. В алфавите, считали древние мистики, заключен сокровенный смысл, а каждая буква обозначает слово, так алфавит становится заклинанием или молитвой, где содержится божественный опыт. Работа «Три Пушкина» Нестора Энгельке отсылает к «Павильону топорного чтения», где автор создавал усадьбу XXI века с панорамой портретов великих литераторов. Создана в технике «деревописи», когда рисунок вырубается топором на дереве. Абсолютно русский «Колобок Малевича» Владимира Козина. И колобок, и Малевич – совершенно считываемые коды. Так художник включает супрематизм в русскую сказку, добавляя божественный уровень «memento mori», где колобок олицетворяет тот самый череп на «vanitas». Четко продолжается и религиозный нарратив. Например, работа Елены Губановой и Ивана Говоркова называется «Апостол». А вот далее художники лишь вплетают религиозный мотив в свои произведения. «Спаситель» Тимура Мусаева-Кагана многослоен: фигура масскультуры – супергерой Бэтмен, орнамент, черный квадрат, от религиозной тематики остается обрамление иконы и название. «Синий ангел» художника Владимира Козина — это своеобразный реди-мейд, только перекочевал он не из обыденного пространства в музейное, а из профанного в сакральное, из области низкого в сферу высокого: из табуретки в ангела. «Почему я все еще здесь», «Тихо едешь — далеко будешь», «Ты нежно гладишь мои стигматы» — художественное произведения Фёдора Хиросигэ. Буквы выжжены на деревянной строительной доске, что отсылает вновь к русскому коду: текстоцентричности России. 

Экспозиция «Дерево—Искусству – сопротивление материала», ЦСИ им. Курехина

Экспозиция «Дерево—Искусству – сопротивление материала», ЦСИ им. Курехина

Экспозиция «Дерево—Искусству – сопротивление материала», ЦСИ им. Курехина

В KGallery выставка Гурьянова «Куда ж нам плыть?..» Это своеобразный риторический вопрос описывает состояние арт-пространства Петербурга. Как реагировать и куда плыть, почти вопросы кто виноват и что делать? Выставка в ЦСИ им. Курехина выглядит актуально на фоне других. Центр сделал действительно яркое высказывание – может, это и есть ответ. 

Обложка Arts Square Gallery