«Мы работали в мерцающем режиме»: интервью с Кристиной Сырчиковой и Дмитрием Храмовым

До 15 января 2025 года в галерее PENNLAB работает персональная выставка Кристины Сырчиковой «Родные пятна», художника, фотографа, куратора и преподавателя фотографии из Самары. Проект посвящен возвращению материальности фотографии. Концепцию экспозиции придумал архитектор Дмитрий Храмов. Фотографии «обретают тело», захватывают галерею целиком и помещают зрителя в пространство памяти и тактильных переживаний. Три инсталляции переходят друг в друга, раскрывая тему забвения с разных сторон. ArtУзел поговорил с Кристиной Сырчиковой и Дмитрием Храмовым о том, как готовилась выставка в галерее PENNLAВ.

Текст: Анна Крылова

Дмитрий Храмов и Кристина Сырчикова в галерее PENNLAB. Фото: Анастасия Гумарова

Как каждый из вас определяет свои роли в этом проекте? Кристина, ты кто в выставке «Родные пятна»?

Кристина Сырчикова: Я считаю себя автором проекта, потому что изначально идея родилась у меня, и я создала основу выставки — те материалы, без которых она невозможна. Также я исполнитель, печатник, арт-менеджер, курьер, экскурсовод, фотограф, фоторедактор, грантрайтер, хранитель и т.д.

Выставка Кристины Сырчиковой  «Родные пятна» в галерее PENNLAB. Фото: Владислав Ефимов

Дмитрий, вы — автор архитектурной концепции? Не куратор?

Дмитрий Храмов: Я автор концепции экспозиции. Я всегда позиционирую себя в разных ипостасях. В этом проекте Кристина пришла ко мне именно с предложением сделать экспозицию. Меня впечатлили фотографии, и я согласился вместе поработать — в результате получилась тотальная инсталляция. В этом проекте все четко, но в жизни, относительно себя, уже давно запутался, кто я. Я делаю художественные истории, которые выражают мое мироощущение.

Монтаж выставки в галерее PENNLAB. Фото: Кристина Сырчикова

Вы работали раньше вместе или это ваш первый совместный проект?

К.С.: Да, работали. Когда я только начинала свой путь фотографа, я принимала участие в фотокроссах, которые проводились в кофейне Храмовых «White cup». В 2012 году по приглашению Дмитрия я выставляла свою серию фотографий «Мужики» у них в заведении.

Д.Х.: Еще у нас есть опыт взаимодействия в проекте «Скрытый сад», где Кристина куратор.

Дмитрий, а что вас впечатлило больше всего в фотографиях Кристины? Почему вам захотелось с проектом поработать? Был какой-то триггер?

Д.Х.: Наверное, тема травмы как художественного образа. Фотографии, которые Кристина первый раз прислала, меня испугали, было непонятно, что это: какая-то травмированная плоть? Я увидел эффект blow-up, увеличение какой-то травмированной плоти и спросил: «Что это, Кристина?» Кристина отреагировала: «А тебе не нравится?» А мне очень понравилось, но увиденное вызывало во мне какое-то ощущение боли. Сразу родились образы — бинты и следы плоти на них, укрытие плоти бинтами. Выставка «Родные пятна», по моим ощущениям, получилась «один шаг до травмы». Пространственное решение здесь – визуализация тактильности — ткани зависли в воздухе будто за секунду до падения. По изначальной задумке, рулончики должны были быть раскатаны по полу, но в итоге они застыли в «предраскатанном» состоянии. Зритель находится в чистом пространстве, в предшаге до «травмирования» этой белизны. Такое зависшее состояние хотелось визуализировать. Второй образ, который я сразу для себя отметил, что Кристинины фотографии как ландшафты, путешествие в ландшафте. И это приводит к мысли, что это не просто печать на тканях, а какое-то обвертывание получается.

Выставка Кристины Сырчиковой «Родные пятна» в галерее PENNLAB. Фото:  Владислав Ефимов

Вас визуальная составляющая за собой повела?

Д.Х.: Ну, и концептуальная тоже конечно.

Кристина, почему ты решила работать с Дмитрием?

К.С.: Я давно с любопытством наблюдаю за деятельностью Дмитрия. Особенно запомнилась выставка «Гуманитарная помощь и солидарность в Самаре в 1920-е годы», посвященная деятельности шведского Красного Креста в Поволжье, в которой меня заинтересовали экспозиционные решения. Дмитрий смело взялся за работу с социальной темой. Меня поразило какое случилось «вчувствование» в исходный материал, как все  это трансформировалось в накренившийся куб для видео; как весь пол был усеян колосками, по которым приходилось ходить.

Над проектом «Родные пятна» я очень долго сидела до того, как пригласить кого-либо еще в команду. Я, например, пыталась определить размер отпечатка, который мне нужен, печатала работы на разной бумаге: на плакатной, на матовой фотобумаге разной плотности и собирала на стене в один большой снимок из распечатанных фрагментов фотографий на офисной бумаге А4 формата, чтобы определиться с окончательным размером. Со временем я поняла, что для проекта нужны экспозиционные решения. Сначала мы подготовили проект как выставку для подачи на грант, создав план экспозиции в абстрактном выставочном пространстве, но грант нам тогда не дали. Затем у меня возникли договоренности с галереей PENNLAB.

Рулон ткани во время работы в мастерской шелкографии в Центре художественного производства «Своды». Фото: Кристина Сырчикова

У Дмитрия появилась конкретная задача — скорректировать концепцию с учетом реальных размеров и обстоятельств. Изначально было 12 рулонов ткани, но в пространстве галереи есть балки, углубления и пр, так что мы сократили количество рулонов до шести штук. Мы вместе с галереей поняли, к примеру, что ткани нельзя класть на пол, потому что зрители будут запинаться, падать и пачкать ткани. Каждый рулон был задуман 100 см шириной, переступить через него было бы мало кому возможно.  К тому же, мне не близка идея расположения тканей на полу, чтобы по ним ходили в грязных ботинках — это обесценивает мою работу. Я к тканям очень трепетно отношусь, так как долго с ними возилась в Центре художественного производства «Своды». Я воспринимаю белую ткань как поля фотографии: часто у фотографии бывают поля размером миллиметров пять, а у меня поля 20-30 метров.

Монтаж выставки «Родные пятна» в галерее PENNLAB. Фото: Мария Храмова

Д.Х.: Думаю, что проект сейчас в галерее получился более эффектным, чем он был в самом начале.

Скажите, как вообще сложно работать? Вы как художники, вы обычно склонны к кооперации, или вы скорее одиночки, каждый из вас?

К.С.: Я не знаю. У меня есть кураторский опыт, где я выступаю в роли координирующего процесс, у меня много рутинных и менеджерских задач.

Д.Х.: А мне по-разному комфортно работать. Я — архитектор, я часто организовываю сложные процессы. Стройка — это глобально, я привык работать в команде, у меня есть архитектурное бюро. Я так же организовываю творческие процессы и работаю постоянно в команде. Но как художник я всегда держу в голове личное, свой посыл, желание найти определенную струну.

Какие главные трудности для вас были? Что сложного в этом проекте?

К.С.: У нас был очень сложный монтаж. Если бы Дмитрий не приехал в Москву, то я бы не смогла смонтировать выставку. Мне было непонятно, каким образом можно рулон закрепить под потолком. Дмитрий сто раз пытался объяснить, как это делать, но я все равно не могла никак понять до конца.

Монтаж выставки «Родные пятна» в галерее PENNLAB. Фото: Кристина Сырчикова

Сколько у вас было времени, чтобы это все реализовалось?

К.С.: Два года ушло на это. Но мы работали в мерцающем режиме, который мне свойственен. Мы встретились, поговорили, через несколько месяцев Дмитрий показал рендеры, я сходила с рулеткой в PENNLAB, чтобы всё измерить, скорректировали экспозицию под конкретное пространство, потом ещё раз скорректировали после того, как основатели Pennlab Михаил и Николай сделали замечания. Нужно было продумывать, как мебель делать, какие материалы использовать и тп. Когда я начала работу над печатью методом шелкографии в «Сводах», стало понятно, что тут много особенностей. Мы с мастером шелкографии Артёмом делали тестовые отпечатки на разной ткани, чтобы найти ту, на которой было бы изображение более выразительным.

Дмитрий, расскажите про работу с конкретным местом, у вас было ощущение, что вам, например, не хватает метров или ещё что-нибудь? Вы какие-то рамки чувствовали или было просто интересно придумать конкретно под это место?

Д.Х.: PENNLAB — это пространство с заданной рамкой, цвет такой, метров столько-то. Но для меня, рамка — это всегда дополнительная возможность с ней взаимодействовать. Это всегда интересно, а сложнее всего делать что-то в безвоздушном пространстве. Когда есть контекст, то всегда что-то направляет.

Выставка Кристины Сырчиковой «Родные пятна» в галерее PENNLAB. Фото: Владислав Ефимов

Что вы можете про контекст Пенлаба рассказать? Что особенного появилось в этом проекте благодаря именно этому пространству?

Д.Х.: Прекрасные низкие потолки. Всем всегда высоты не хватает! Я тоже, конечно, люблю ее. Одно дело, когда где-нибудь в Венеции в Арсенале высота потолков 10 метров, другое дело — когда попадаешь в подводную лодку. Но эта замкнутость сделала экспозицию более тактильной. Ткани чувствуешь!

Какую эмоцию вы хотели создать?

Д.Х.: Ощущение чего-то светлого, легкого и воздушного, тут все НАД тобой — тактильная недосказанность во всем этом зависании. Пространство за миг до вторжения.

Кристин, а можно теперь обратиться к твоему опыту? Ты была участником «Клуба друзей» в Центре художественного производства «Своды». Какую роль «Своды» сыграли для проекта?

На фото: В Центре художественного производства «Своды» Фото: Ольга Балабанова

К.С.: Я подала заявку и через пару месяцев, в феврале 2024 года меня пригласили на вводную встречу-знакомство. В основном я работала с мастером шелкографии Артёмом Кулёминым, а также мы с Егором Селезневым напечатали отретушированные портреты в фотолаборатории.

Законченный ли это для тебя проект? Или он on-going?

К.С.: Мне кажется, закончен.

Кристина Сырчикова ведет экскурсию по выставке «Родные пятна». Фото: Лана Глюк

Ты его вообще по-другому можешь как-то показывать? Или он стал инсталляцией?

К.С.: Я пока не знаю, но, может быть, будет продолжение в виде зина или в какой-то серии работ. На выставке сейчас каждый зритель может оставить на «Столе забвения» фотографии из семейного архива, на которых изображены люди, которых вы не знаете и спросить не у кого кто это. Думаю, что можно с этим будет поработать. Но это будет не доделывание проекта, а что-то другое. Все же я вижу «Родные пятна» законченным проектом.

Как ты отбирала чужие фотографии для этого проекта?

К.С.: Сначала я посмотрела все альбомы у своей семьи, отсняла повреждения там. Потом пошла по знакомым. Потом поехала на барахолку в Москве, которую мне посоветовали одногруппники в магистратуре и подписчики моих страниц в социальных сетях. Первый критерий: брала фотографии с повреждениями, странными пятнами, трещинами и пр. Второй — важно, чтоб это было фото явно из семейного архива.

 
Архивные фотографии из проекта «Родные пятна». Фото: Кристина Сырчикова

Ты теперь можешь типологизировать травмы фотографий?

К.С.: Да, это и царапины, и вмятины, и заломы, и пятна, и трещины, и нарушения эмульсионного слоя и пр.

Фрагмент архивной фотографии из проекта «Родные пятна». Фото: Кристина Сырчикова

У тебя есть любимый тип травмы фотографии?

К.С.: Мне нравятся те, природа которых для меня является загадкой. Например, кадр с серебряным овалом.

Ты бы хотела думать, что это отпечаток пальца, и тебе нравится, что это след или как-то иначе? Или просто нравится, как оно сложилось по пятнам?

К.С.: Для меня важно скорее не то, что это след, а то, что я не до конца понимаю, что это такое. Может, это отпечаток пальца, а может, не он — это мне любопытно.

Фрагмент произведения Кристины Сырчиковой. Снято во время работы в Центре художественного производства «Своды». Фото: Кристина Сырчикова

Дмитрий, а у вас есть что-то из Кристининых работ, что бы вам очень хотелось долго рассматривать? Может быть, у вас тоже есть любимый тип травмы в фотографии?

Д.Х.: Наверное, те кадры, которые на афише. Меня привлекли фото, похожие на ландшафт. Ты чувствуешь себя микробиком, путешествуешь в этих пространствах.

Вы глобально довольны результатом?

Д.Х.: Да, я доволен — у меня есть эмоция. Художник, конечно, смотрит реакцию зрителей, это важно, как что скажут, как реагируют, что-то заинтересует, что-то не заинтересует… Но, всё-таки, свое первое ощущение — оно важнее всего.

Кристина, а ты как?

К.С.: Мне кажется, проект закончен, и я довольна им глобально.

А есть фидбек? Что в реакциях зрителей тебя тронуло как автора?

К.С.: Мне показалось интересным, когда один человек смотрел на фотографию, где стоит три человека. Мужчина говорит: «Ой, это же мой отец». Потом он переворачивает снимок, смотрит и оказывается, что отец-то родится только через год. Это точно не он.

На выставке есть «Стол забвения», где можно оставить фотографии с неизвестными вам людьми из семейного архива. Во время открытия Иван Сапков (коллекционер найденных фотографий) подложил снимок с девушкой, позирующей с деревом. Очень приятно, что он включился в эту игру.

Выставка Кристины Сырчиковой «Родные пятна» в галерее PENNLAB. Фото: Владислав Ефимов

Выставка «Родные пятна» работает до 15 января 2025 года.

Адрес: Москва, ЦСИ Винзавод, 4-й Сыромятнический пер. 1/8 стр.21, подъезд №с8. Часы работы: вторник – воскресенье с 12:00 до 20:00. Вход свободный. 18+