Анна Кабирова: «Люди до сих пор не понимают, что к запаху можно относиться, как к искусству, а не как к части быта: побрызгался и побежал»

14 октября в галерее Ростокино открывается персональная инклюзивная выставка Анны Кабировой «Невидимый язык». Полина Кондрякова обсудила с художницей, как быть ольфакторным (обонятельным) художникрм в России, инклюзивность в искусстве и особенности выставочной деятельности в различных институциях для тех, чьи работы не похожи на картины.  

Текст: Кондрякова Полина 
Фото из личного архива Анны Кабировой

На сегодняшний день в России ты являешься единственным ольфакторным художником. Как ты ощущаешь себя в этой ситуации абсолютной эксклюзивности при  полном отсутствии развитого рынка? 

АК: Одновременно прекрасно и ужасно, но ситуация скорее печальная. У нас совершенно нет культуры покупать ольфакторное искусство, продавать его и экспонировать. К этому не готовы не только зрители, но и институции. Многие музеи и галереи изначально не принимали мои проекты, потому что они не до конца себе представляют, как можно экспонировать запах. Более того, у нас не выработан инструментарий для оценки профессионализма и качества работ, хотя сейчас эта история начинает все больше популяризироваться. Надеюсь, не без моего участия (смеется). 

Но, к сожалению, люди до сих пор не понимают, что к запаху можно относиться, как к искусству, а не как к части быта: побрызгался и побежал. Формула аромата разрабатывается от трех месяцев до трех лет. Жак-Поль Герлен десятилетиями разрабатывал свои формулы и, кстати, воспринимал это, как искусство. Сейчас я ставлю перед собой глобальную задачу — внедрить запах в поле современного искусства. 

На персональной выставке в галерее Ростокино ты показываешь проекты «Невидимый язык» и «Face ID». Они уже экспонировались несколько лет назад в 22Gallery и на Уральской биеннале, в чем отличие конкретно этого выставочного проекта? 

АК: Во-первых, будут новые ароматы. Но главное — продолжительность выставки. В основе «Невидимого языка» лежит исследование восприятия ольфакторного искусства зрячими и незрячими людьми, которое мы проводили и проводим совместно с незрячей девушкой. В прошлый раз 22Gallery предоставила нам помещение всего на три дня, конечно, в рамках исследования это очень незначительный срок. Теперь у нас есть целый месяц для анкетирования и наблюдений.

Вообще, проект привлек внимание научного сообщества, и я рада, что мы его продолжаем. По итогам исследования у нас была конференция в  Институте Этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН, а так же она транслировалась в Tiflo.Info — это канал для незрячих людей. Там она  вызвала действительно большой резонанс и отклик. 

Удивительно, что специально для незрячих людей в искусстве мало что делается. Есть околоинклюзивное искусство, но оно в чем-то похоже на колониальное, адресатом все равно остаются зрячие люди, а инклюзивность выступает модным атрибутом.

В России ниша ольфакторного искусства только начинает свое становление, как в общем-то и проекты, связанные с инклюзивностью. Я знаю, что у тебя был опыт выставочной деятельности в Италии, есть ли разница в зрителе и восприятии? 

АК: Как ни печально, разница есть и достаточно большая. Итальянский зритель очень приучен к искусству, в частности, к современному. Они живут в этом. Простой пример: по улице идут 80-ти летний дедушка и 8-ми летний подросток, и они говорят об искусстве. 

Я жила в Милане, там проходят главные мировые выставки, на которых происходит колоссальный обмен опытом. Такое ощущение, что только делаешь вдох, и уже появляется идея для проекта — везде искусство. Соответственно, и художники, и зрители очень открыты и восприимчивы. 

Наш зритель не всегда готов идти в новый опыт, особенно это заметно с запахами. Люди стесняются нюхать, потому что они не привыкли этого делать, как бы это ни звучало. 

Проект в Ростокино является инклюзивным. Были ли у тебя сложности с тем, чтобы не воспринимать незрячих людей, как неравных? Каковы твои ощущения? 

АК: Вообще, это даже в разговоре очень сложно. Я долго взаимодействовала с незрячими людьми, и они с огромной осторожностью вступают в какую-либо коммуникацию. Первое, что мне сказала Анастасия Вислобокова, слабовидящая девушка, с которой мы совместно сняли видео-перформанс, где реинтерпретируем акцию Йоко Оно «Sky piece to Jesus Christ»: «Я пойду в этот проект, только если он не будет сделан с жалостью, мы не инвалиды, мы такие же люди!» Добавлю от себя:  абсолютно потрясающие люди.

Она очень многое мне объяснила, например, совершенно нормально спросить у незрячего человека: «ты видел?», они так общаются между собой. Лично меня удручает отсутствие у нас культуры общения и взаимодействия с незрячим, глухими или людьми на инвалидных колясках. В своей якобы осторожности мы не замечаем, как можем обидеть еще больше.

У тебя есть опыт сотрудничества, как с частными, так и с государственными институциями. Есть ли какие-то особенности взаимодействия с теми и другими? 

АК: В первую очередь, в государственных музеях больше цензуры, особенно сейчас. Но вопрос не только в свободе выражения, когда ты можешь быть уверен, что твой текст не будут резать или полностью убирать, но и в аудитории, которая приходит. У более смелых проектов больше шансов на успех в частных галереях — там их с большей вероятностью покажут, и с большей вероятностью туда придут люди, готовые их увидеть.

Последний вопрос, один из самых интересных и актуальных. Запахи сейчас активно входят в маркетинг, аромабрендинг работает повсеместно. Были ли у тебя идеи или предложения коммерциализировать то, чем ты занимаешься? Ты же создаешь уникальные вещи. 

АК: Честно, сегодня! Вообще, я 20 лет занималась модой, изначально проект был капсульным, а потом он начал масштабироваться, и я ушла. Не потому что я против продаж, а потому что мне важна уникальность. Это, наверное, ключевой принцип, которым я руководствуюсь. 

Очевидно, что уникальный продукт может и должен стоить дороже, чем массовая продукция. Соединять продажи и искусство вполне возможно, и нужно. Тем не менее, сейчас мне интересно работать именно, как художнику, поэтому я выбираю долгую и сложную стратегию по просвещению зрителя. Когда-нибудь это станет нормой — покупать ольфакторное и необычное искусство.  

Выставка «Невидимый язык» в галерее Ростокино: Ростокинская ул., д. 1, м. ВДНХ открыта с 14 октября до 13 ноября. Время работы: со вторника по воскресенье с 11-00 до 20-00. Подробности на сайте по ссылке.

Куратор: Елена Шевелева