Катя Финкельштейн: стигматизацию психического мира чаще всего даже не замечают

Корреспондент ART Узла Полина Красильникова побеседовала с художницей Екатериной Финкельштейн о способах самовыражения, проблемах глобальной идентичности, кураторских проектах и ближайших планах. 

Текст: Полина Красильникова

Фото предоставлены Екатериной Финкельштейн

Кураторство, психология и творчество: с чем связано такое разнообразие твоей деятельности? 

Творчеством я занимаюсь с детства. Сначала художественная школа, потом были планы поступления в художественный вуз. Но выбор пал на психологию. По первому образованию я — клинический психолог и работаю в сфере психологии уже 18 лет. 

Почему сразу не сложилось с художественным образованием?

Мне всегда нравилось современное искусство, но на тот момент изучать его было негде. То, что предлагали учебные заведения - станковая живопись, монументальное искусство — не вызывало у меня интереса. Но творчество всегда со мной и оно существовало вне профессионального контекста. А потом я встретилась с Британской высшей школой искусства и дизайна.

Чему тебя научила Британка? 

На первом курсе была возможность исследовать себя с точки зрения того, какие способы выражения привлекают и что ты хочешь делать. Я — мультидисциплинарный художник, но мне важно пространство. Я работаю со скульптурой, с инсталляцией, мне интересна фотография. Это три основных жанра в которых я работала. «Британка» в этом смысле немного похожа на Баухауз с его ремесленными мастерскими. Можно поработать на токарном станке, или в фотостудии, в швейной мастерской. Мы там вдоволь наэкспериментировались. 

У художника, как правило, есть главная тема творчества. Как ты можешь охарактеризовать свои работы? 

С какой-то одной темой пока сложно. Меня привлекает визуализация психических процессов — на эту тему больше всего влияет мой психологический бэкграунд. Я воссоздаю внутренний мир человека в виде ландшафтов, чтобы можно было созерцать все грани психического. Это идёт в противовес современному утилитарному взгляду на человека. Об этом, к сожалению, мало говорят. Более популярны темы, связанные с движением за права женщин или борьбой с какими-то иными формами притеснения. Но стигматизацию психического мира чаще всего люди даже не замечают. Не понимают того, что им не дают просто быть. Наоборот, от них требуют чему-то соответствовать и выражать себя в конкретной форме. И это давление достаточно сильно.

Одним из самых моих масштабных высказываний по этой проблематике стала инсталляция “Ты чувствуешь то, что ты чувствуешь?”, представленная в Цехе красного на “Винзаводе” в рамках “Винзавод.OPEN”  в 2019 году.

Другая тема — проблема глобальной идентичности. Большая часть национальных традиций в развитых странах, особенно в мегаполисах, утрачена, а то, что осталось — это обломки, разрушенная или, наоборот, отполированная до исчезновения идентичность. В то же время новый вид идентичности связан с интернетом, с тем, что мы можем одновременно быть где угодно и погружаться в самую разную среду. У меня есть работы, которые исследуют феномен взаимодействия глобальной и локальной идентичности.  Над этой темой я активно работала во время арт-резиденции в Никола-Ленивце и одним из этапов разработки стала интерактивная медиа-инсталляция “TRY YOUR GLOBAL IDENTITY” .

Третья тема — хаос и порядок в разных вариантах взаимодействия. Наиболее значимая работа в этом контексте “Miss Your Mess” экспонировалась в рамках Параллельной программы 8-й Московской международной биеннале. 

Катя Финкельштейн, проект "Miss Your Mess"

Ты участвовала в последней венецианской биеннале. Как там встречали твои работы?

Я участвовала в групповой pop-up выставке “Traces”. Мы должны были в течение трёх дней собирать что-то, что на наш взгляд отражает современные процессы в обществе. При этом, нельзя было ничего привозить с собой, никаких заготовок. Всего три дня, но среда настолько стимулировала и концентрировала на самом важном, что я до сих пор работаю с тем материалом.

Катя Финкельштейн, проект для выставки "Traces"

Речь идёт о фотографиях? 

Да, там двойная коллекция. Один ряд — фотографии, сделанные через прозрачные объекты, которые я собирала. Прослеживалась и экологическая коннотация: Венеция через фильтры из мусора. Но визуальные эффекты получились очень любопытные и они коррелируются со второй коллекцией, которую я собирала параллельно — обрывки фраз на английском и русском языках, которые слышишь в толпе. И получилась серия фотографий с прозрачными объектами и собранные слова. Всё это про фильтры восприятия, которые влияют на наш выбор. Представление работы предполагало участие публики, так что было воспринято оживленно. 

Катя Финкельштейн, проект для выставки "Traces"

Что было на московской биеннале?

Международный кураторский проект «Точки сборки», который мы реализовали совместно с моей коллегой Дашей Блудовой. Он вошёл в параллельную программу и собрал 35 художников из разных городов и стран. 

Сколько кураторских проектов ты уже реализовала?

Существенных — четыре. Сейчас работаю над пятым. Это «Альтернативная реальность» — выставка, которая должна открыться на территории будущего приюта «Ночлежка». Мы будем делать культурный проект на сложной и, к сожалению, конфликтной территории.

В чём там конфликт?

Там их много. Один связан с тем, что часть локального сообщества не хочет открытия приюта для бездомных на территории района. Особенно активно пытаются этому противостоять муниципальные власти. 

Ещё один конфликт связан с тем, что «Ночлежка» - не музейное и не галерейное пространство. И это само по себе вызывает много разных вопросов со стороны территории искусства. 

Кто твои ориентиры в искусстве?

В плане кураторства я ориентируюсь на проекты, которые создаются, в основном, вне галерейных пространств. Например, Галит Эйлат реализует проекты, в которых участвуют художники из Палестины, Израиля и Европы, что само по себе крайне сложно. Тем самым, она создаёт диалоговый прецедент. И такой диалог начинает расшатывать стены, существующие между государствами и культурами. 

Из художников мне интересны очень многие. Например, Урс Фишер, Эрвин Вурм, Николай Полисский. Откликается то, как работает с пространством Иван Плющин. Не могу оставить без внимания Ансельма Кифера. У меня есть определённый набор материалов, с которыми я работаю, и  есть художники, которые мне близки по работе с такими же материалам. Потрясающе работают с контекстом Кабаковы. Могу перечислить  ещё много фамилий - на пару лекций о современном искусстве. 

Расскажи о своей деятельности в объединении “YRA!”.

Эта часть моей практики, которая связана с кураторством. Два года назад у моего партнера по многим проектам Даши Блудовой возникла идея инициировать независимое сообщество художников для создания крупных групповых проектов, а также для поддержки индивидуальных работ художников. Арт-сообщество “YRA!” (Young Russian Artist) — это посредник между художниками и галереями, музеями. Я поддержала идею и стала со-основателем этой самоорганизации. Все мои кураторские проекты были реализованы в рамках этого сообщества. В том числе выставка на 8-й Московской международной биеннале. 

Ждёт ли нас новый кризис идентичности?  

Какой-то кризис точно будет. Сейчас мы вынуждены перейти в онлайн пространство и проводить там намного больше времени. Это, конечно, запустило какие-то новые процессы. Чтобы осознать давление среды, которое произошло, потребуется время. Думаю так: что было привычным, но утратило свою актуальность, может не вернуться. Люди от чего-то откажутся, но придут к чему-то новому. Возможно, глобальная идентичность, станет более проявленной после объединяющего проживания пандемической катастрофы совместно в онлайн пространстве.