Колодец Штейнберга

В Московском музее современного искусства с 7 февраля открыта выставка Эдуарда Штейнберга - художника второй волны русского авангарда. Его выставки проходили как в России, так и в ФРГ, Швейцарии и Франции. В новой экспозиции в «Если в колодце живет вода…» представлены работы, фото и видео-материалы из коллекции семьи Штейнберга, ранее не показывавшиеся в Москве. 

Xью Оден писал: «Тысячи людей живут без любви, но никто — без воды». Вода есть жизнь и смерть, есть большая часть нас. Метафизические свойства воды, смывающей потопом и омывающей от грехов, придумываются и изучаются тысячелетиями.  В названии выставки Эдуарда Штейнберга вода – это спокойствие, надежда и тревога. 

Два этажа музея разделены по задумке куратора на шесть тематических блоков, которые рассказывают обо всех этапах творчества художника, которого часто называют последователем Малевича. 

На первом этаже показаны первые работы Штейнберга. Помещенные за стекло целыми блоками, рисунки вызывают ощущение музейных реликвий прошлых веков. 

Один из блоков назван «Почвенничество». Это ощущение близости земле – не физического возделывания для посадки зерна, а метафизического, для взятия сил, для успокоения – чувствуется не только в работах, но в текстах и видео, которыми полны залы. На одном из них появляются строки «..ищешь спасения от отчужденного города», «и только в деревне начинаешь дышать», «чувствуешь себя «ребенком первого дня». То ли оттого, что зима проникает через все стены Гоголевского, несмотря на обогреватели, то ли от общей атмосферы, созданной неяркой подсветкой работ при отсутствии верхнего света, отражениями в стеклах и тёмными стенами, но будто бы начинает чувствоваться и желание бегства из города, и колодец, и землю. Тут же, на экране рядом, покачивается рыбацкая лодка.

Второй этаж – пространство метафизики, поиска универсального языка.  Евгений Шифферс, апеллируя к Флоренскому, пишет в своей статье «Идеографический язык Э. Штейнберга»: «[Художник] Пишет, вздыхая и молясь, отдыхая на рыбалке, на воде, отдыхая странным рыбаком, быть может когда-нибудь в будущем получащим пря¬мое поручение Живого Бога стать и ловцом человеков. И вот, рассмотрев его холсты, я бы прибежал к живому моему наставнику и поделился бы с ним  радостью о подтверждении его суждений об универсализме языка идео¬графии».

Идеографический язык – язык знаков, условных изображений – термин, удивительно подходящий к работам Штейнберга. Он и сам удивляется себе:

«Пишу нормальную жизнь… а получаются произведения, наполненные религиозными символами». Крест, видоизмененно переходящий из работы в работу, эйдосы земли и неба – всё улавливается интуитивно, на уровне глубинных ощущений, которыми незримо связаны выросшие в христианской традиции. Здесь ещё остаются конкретные изображения, узнаются люди, но как отлична скорбная голова в черном квадрате от «Маши летом», которая была в нижнем зале. 

Родившийся и получивший первые художественные опыты в Тарусе, Штейнберг, уехав из города, позже купил здесь дом, и завещал похоронить себя на тарусском кладбище, куда его и привезли из Парижа. Эта связь с корнями пронизывает всё творчество художника до самого «завещания», как его называет Галина Маневич, жена Эдуарда Аркадьевича. На выставке представлено много работ из её коллекции, в том числе эскизы, которые не были закончены. Две-три линии на картоне, дразнящие своей незавершенностью. 

На этой выставке-исследовании получилось показать не только работы, а, что важно, жизненный путь художника. Штейнберг сам писал, что «содержательная сторона – это, прежде всего, жизнь художника, не идеология, не где что-то можно прибавить или убавить, а сама жизнь». Завершает выставку видео, на котором холсты, кисти, застолья и песни под гитару. Обычная жизнь. Та самая содержательная сторона.