Марина Звягинцева: «Мне стало проще думать о том, что нужно привнести в город»
ARTУзел встретился с художницей в мастерской и поговорил про ее знаковые проекты, развитие паблик-арта и для чего он нужен в городе, как меняются зрители и запросы заказчиков в последние годы.
Текст: Валентина Демина
Фото: предоставлены Мариной Звягинцевой
Марина Звягинцева. Фото: Екатерина Стародубцева
Марина, расскажите, для чего в городе нужен паблик-арт, чем он отличается от остального искусства?
Город не соразмерен человеку. Здесь дома слишком высокие, лифты, машины, пробки. Ты чувствуешь, как на тебя все это давит, и ощущаешь себя маленькой песчинкой. А искусство соразмерно человеку, только человек его воспринимает, потому что у него есть эмоции, есть зеркальные нейроны. Он подключается, все это видит, чувствует и резонирует. И когда искусство появляется в городе, оно снимает урбанистический стресс и как бы посылает сигнал – «Это место для тебя».
Особенно это заметно на проекте «Water линия» в парке Зарядье на парковке. Когда люди приезжают на машинах в загазованное серое помещение с огромными коммуникациями, они ничего не ожидают увидеть, ведь все парковки одинаковые,– и вдруг у них возникает диссонанс и wow-эффект, потому что там цветут орхидеи, т.е. парк начинается уже на парковке под землей.
Парковка, помойка, все подсобные помещения – это необходимость, от них никуда не денешься. Но художник просто может сделать эти вещи другими с помощью современного искусства.
Любопытно, что еще до моего участия там стояли фитотроны с живыми растениями, но они терялись в пространстве, на них никто не обращал должного внимания. А когда я внесла изменения - добавила трубы с водой, подсветку, расставила акценты - стало по-другому восприниматься пространство, и эти холодильники-фитотроны тоже стали интересны.
Вид парковки в Зарядье до проекта «Water линия»
«Water линия». Парк Зарядье. 2021
Это самый титулованный мой паблик-арт. У него аж 3 премии: он бронзовый призер фестиваля нового дизайна «Среда-2021», лауреат диплома Special Mention международной премии Golden Trezzini Awards 2022 и стал победителем международной премии ADD AWARDS-2023.
У нас нет отдельной художественной премии за паблик-арт, поэтому я участвую в дизайнерских и архитектурных по направлениям «искусство в общественном пространстве» или «дизайн среды».
Как Вы пришли к паблик-арту? Нигде же раньше этому не учили. Были какие-то ориентиры?
Мой первый шаг в этом направлении был случайным. У меня подруга заведует роддомом. Я как раз там рожала младшего сына, и она пожаловалась, что никто на территории роддома не меняет асфальт. Она обращалась в мэрию, но безрезультатно. Я предложила провести на территории роддома выставку, хотя бы однодневную, сделать перформанс, позвать людей. И это сработало - асфальт поменяли за два дня до выставки, потому что пресса стала писать об этом, пошел отклик. Оказалось, что искусство может менять асфальт в роддоме!
Потом я съездила в Венецию на биеннале. Там меня поразило, что город исторический и сам по себе очень колоритный, но туристы с не меньшим интересом обращают внимание на арт-объекты современного искусства. Я поняла, что у уличного искусства очень широкая аудитория.
И второй вдохновляющий пример для меня – фестиваль Архстояние. Люди на него ехали за 200 км по ужасной разбитой дороге ради особой атмосферы. Такая наглядная иллюстрация, как искусство разворачивает трафик.
Мне тоже захотелось попробовать сделать что-то интересное в своем спальном районе для привлечения людей, потому что в то время мало кто приезжал ко мне в гости в мастерскую. Потом в 2009 году я познакомилась с достаточно молодым и продвинутым чиновником района Текстильщики, который предложил сделать что-нибудь на его территории. Так родился проект «Спальный район», где я выступила автором идеи и одним из кураторов.
Это был технологически достаточно простой проект, но это был прорыв. Потому что, во-первых, тогда еще никто ничего не делал в спальных районах. И, во-вторых, он имел очень большой резонанс, т.к. шел спецпроектом в рамках 3-й Московской биеннале современного искусства.
«Спальный район». Краснодонская улица (м. «Волжская»). 2009
А дальше, что называется, я пошла по рукам, меня стали звать в разные места. Часто люди приходят по цепочке. Услышат или увидят где-то в городе и потом говорят – «Можно нам тоже?».
Одними из таких знаковых арт-высказываний стали проекты для Морозовской больницы. Я очень горжусь этими работами. В 2014 году проект «Арт-прививка» стал не просто временной выставкой, а навсегда изменил привычную больничную атмосферу, когда современное искусство стало частью интерьера. Потом у нас появились последователи, арт-группа «Цвет города» из Тюмени - они с моего согласия назвали свой проект «Арт-прививка 2». Они делают в своем городе по-другому, просто расписывают стены, но договориться с администрацией получилось благодаря нашему морозовскому проекту.
«Игровые коммуникации» в рамках проекта «Арт-прививка». Морозовская детская больница. 2014
«Игровые коммуникации» в рамках проекта «Арт-прививка». Морозовская детская больница. 2014
А два года назад мне Главврач детской больницы из Люберец сказал, что к ним спустили сверху новые требования, и в детских больницах теперь должны быть яркие пятна – яркие занавески, красивая мебель. Хочется думать, что я к этому руку тоже приложила. В такие моменты понимаешь, что все усилия по прокладыванию лыжни в чистом поле не напрасны.
«Кардиограмма». Морозовская детская больница. 2015
«Кардиограмма». Морозовская детская больница. 2015
Вы говорите, что заказчики сами Вас находят и предлагают проекты?
Да, не сразу, но стали сами на меня выходить. Поскольку я занимаюсь паблик-артом с 2009 года, я вижу, как сильно изменился подход к нему, особенно за последние 5 лет. Когда я сначала начинала, сложно было не только выйти на улицу и пробиться через все согласования и ограничения, но и других художников привлекать в кураторский проект, потому что у многих был барьер, что на улице вандализм, и их не поймут. Сейчас это ушло в прошлое. Искусство на улице становится привычным, публика уже по-другому относится, и теперь нередко девелоперы сами приходят с запросами к художникам.
И видно, что запросы поменялись. Раньше шла речь о том, чтобы паблик-арт был функционален, чтобы с его помощью можно было изменить пространство, превратив заброшенную территорию в креативную площадку. А теперь заказчики приходят уже с красивыми дворами и благоустроенными парками, но там чего-то не хватает - не хватает того ингредиента, который привнес бы новые эмоции.
Я обычно при общении с заказчиком предлагаю сразу несколько вариантов проекта: один утилитарный, чтобы можно было как-то его использовать, другой проект чисто эмоциональный и третий вариант - партиципаторный, про взаимодействие с жителями.
Сейчас всегда выбирают эмоции. Потому что функциональность паблик-арта уже никто не рассматривает, с функциями все хорошо, благоустройство замечательное, и нужны эмоции. А механизм работы с жителями пока еще не отработан, и заказчики пока побаиваются с этим иметь дело, не понимают, как вовлекать людей в арт-процесс. Поэтому пока у нас партиципаторное искусство идет фрагментарно.
Партиципаторный подход очень хорош тем, что когда художник приходит на чужую площадку, люди его уже не воспринимают варягом, а скорее воспринимают себя соавтором произведения художника.
У меня было несколько таких проектов. В 2019 году проект «Карта памяти» на ЦТИ «Фабрика» - там был задействован коллектив, который сам подбирал контент. «Вечная теплота» в Норильске в 2016 году - там тоже участвовали сотрудники библиотеки: они выбирали имена писателей и поэтов, стихотворные строки для инсталляции. Еще проект в Твери для компании ДКС в 2022 году.
Я понимаю, что не все знают, как управлять механизмом работы с людьми и со средой. Как вовлечь людей в процесс, чтобы им самим было интересно, и до какой степени можно дать им возможность диктовать что-то художнику? Всегда очень сложно найти этот баланс. Поэтому партиципаторное искусство – это искусство, наверное, следующих пяти лет.
«Карта памяти». ЦТИ «Фабрика». 2019
«Вечная теплота». Публичная библиотека, г. Норильск. 2016
Сейчас часто заказчики пишут брифы, что они хотят видеть в проекте, и пытаются просчитать, какой им нужен паблик-арт. Но выбирают они все равно сердцем, и выбирают в итоге совершенно другое!
Лучшие проекты, как правило, получаются с теми компаниями, которые дают художнику свободу действия. Потому что художник – эта та самая неуловимая духовная прибавочная стоимость, нематериальный актив, который нельзя просчитать.
Очень мне понравилось, как один из заказчиков сказал: «Мы нанимаем умных людей не для того, чтобы говорить им, что делать».
Можете на каком-то примере проиллюстрировать?
Расскажу подробнее про проект для ДКС «Лестница вверх». Это хороший пример того, как с помощью арт-высказывания можно не только транслировать ценности компании, но и решать корпоративные задачи.
Директор ДКС дал мне свободу действий, только была поставлена задача использовать в инсталляции продукцию предприятия. А ДКС – это производитель кабеленесущих систем, обычно скрытых от глаз и не особо привлекательных. Я обошла весь завод и решила использовать так называемые лестничные лотки – они похожи на лестницу, а еще напоминают советский металлический конструктор. И мне пришла в голову идея сделать из них кроссворд, наполнив его ценностями компании.
Меня не ограничивали в решениях задачи, и я сама почувствовала, что надо вовлечь сотрудников в процесс, сделать проект партиципаторным. Мне хотелось не просто сделать инсталляцию, а зацепить их за живое. Они же очень далеки от художественного процесса, у них завод.
Мой подход такой: нужно почувствовать, что надо людям, и втянуть их в это процесс; дать им форму, а они уже сами заполнят ее содержанием.
Мы провели опрос среди сотрудников и попросили ответить, что они думают про завод, какие ценности он несет. В итоге отобрали 12 слов, среди которых было и «чемпион», которое я поначалу хотела исключить. Но оказалось, что у них есть своя футбольная команда, и для них это важно.
Этот проект реализован в 2022 году. С одной стороны, это продолжение того, что было на ЦТИ «Фабрика», а с другой стороны – здесь уже есть новый подход. В Технопарке ДКС есть Академия, куда приезжает большое количество людей на обучение. И им не надо объяснять про завод – арт-объект сам рассказывает о ценностях предприятия и его работников. И при этом он не выглядит как плакат, это как игра, кроссворд. Причем есть пустые клетки недописанные, и люди туда автоматически начинают вставлять свои слова.
«Лестница вверх». Технопарк ДКС, г. Тверь. 2022
«Лестница вверх». Технопарк ДКС, г. Тверь. 2022
Зрители тоже меняются за эти годы?
Да. Если раньше люди воспринимали паблик-арт более агрессивно, ломали или просто проходили мимо, то сейчас это воспринимается как часть города, и искусство уже на другом уровне работает и по-другому востребовано.
Паблик-арт всегда работает на двух крючках: один крючок – это зацепить зрителя, второй крючок – озадачить зрителя.
Я в 2019 году делала исследование вместе с нейробиологами, и эмпирическим путем мы увидели, что когда зрителю все непонятно – он пройдет мимо. Но если ему все понятно – ему тоже не интересно, ему нужна какая-то недосказанность. А вот если ему что-то понятно, а что-то не понятно – здесь он твой, как говорится.
И главная задача художника – зацепить и потом втянуть во внутренний диалог, чтобы человек включился в процесс и начал додумывать, что же ты хотел сказать. И тогда он становится в какой-то степени твоим соавтором.
А по какому принципу Вы подбираете материалы для своих работ? Почему вдруг стали работать с трубами?
Вообще по образованию я живописец, не скульптор. Но я в принципе масштабный художник, мне нравятся большие холсты. А город – это же размах, он вообще не имеет границ. И вот ради масштаба мне пришлось научиться работать с разными материалами.
Сначала я нашла трубы сантехнические, которые очень хорошо выживают в городе, и оказалось, что это прекрасный материал, он работает как лего. Потом научилась «биотипию» вклинивать в свои объекты, чтобы она выживала в городе, не облезала и не выцветала. Например, в недавнем проекте «Эмоциональный полив» я как раз использовала трубы вместе со спиннерами и ретро-колонками, покрашенными «биотипией».
«Эмоциональный полив». Сад Бенуа, г. Санкт-Петербург. 2024
Паблик-арт это сложная история, которая частично похожа на строительство, потому что нужно сделать объект, чтобы он не упал, нужно просчитать нагрузку, просчитать смету, и еще много всего.
Последние 5 лет я работаю с командой, и я чувствую себя, наконец-то, на 100% художником, а не прорабом. Мне стало проще думать о том, что нужно привнести в город. Сейчас у меня технические вопросы решает один человек, документами занимается другой, а третий разговаривает с заказчиками и переводит с языка заказчика на художественный язык. И это идеальная комбинация.
Потому что раньше я думала о том, как бы переломить эту агрессивную внешнюю среду с большим количеством запретов, и при этом не потерять себя как художника.
Зачем художнику паблик-арта нужна мастерская? Это место для экспериментов, в первую очередь, или место для вдохновения?
Оно все связано. На самом деле, ни один проект паблик-арта не делается без эксперимента. Даже большие объекты, которые в принципе легко сделать по эскизу - я все равно делаю тестовые образцы в мастерской. Потому что каждый раз это другие масштабы, новые материалы. Мы говорили про сантехнические трубы – для того, чтобы понять, как с ними работать, нужно провести здесь 22 эксперимента, сделать макеты. В зависимости от задачи подбирается размер трубы, определяется цвет и так далее.
Мастерская нужна, и чем она больше по размеру, тем лучше, потому что так можно представить, как это будет смотреться на улице. Ведь улица - это огромный объем.
У меня вот за этой занавеской грязная лаборатория, здесь эксперименты с материалами, внизу - эксперименты с красками. И без этих экспериментов никогда не рождается что-то новое, а делать одно и то же мне не интересно. Поэтому без мастерской никуда.
Мастерская Марины Звягинцевой
Как Вы определяете свою миссию как художника?
Хочется, чтобы искусство выполняло свои функции, а искусство, прежде всего, воздействует на эмоции людей и соединяет несоединимое, две противоположности, чего не может сделать человеческий мозг.
Меня привлекает масштаб, привлекает аудитория и то, что эти люди мои современники, и они видят современное искусство. И когда у тебя большая аудитория или ты хочешь ее расширить – то надо выходить на улицу. Это интересная задача для меня.
Мы часто живем в какой-то зашоренности, в своем привычном графике жизни, а искусство выталкивает человека из него на новый уровень восприятия. И художник выступает проводником между духовным миром и материальным.
Наша задача в паблик-арте – соединить этот материальный мир с духовным в одном объекте таким образом, чтобы человек зацепился и почувствовал эту новую составляющую, которую зашифровал художник.
Про выставку Марины Звягинцевой «Эмоциональный полив» в Калининском районе Санкт-Петербурга в саду Бенуа читайте по ссылке.
-----
-
