Один человек

В Московском музее современного искусства 8 марта закрылась выставка Андрея Кузькина "Право на жизнь". 

Экзистенциальный вопрос о человеке - центральный для работ Андрея Кузькина, выставка которого проходила в ММСИ на Ермолаевском переулке с 9 февраля до 8 марта. Столкновение с самим собой, мифологизация личной истории через ее повторение, ирония как художественное средство, тело в роли инструмента действия - те составляющие методологии художника, что бросаются в глаза с каждым новым приближением к его работам. Слова и жесты, как картонный домик, складываются в большой нарратив, начинающийся со слов: «Один человек». Дальше всегда следует глагол - поставил, подвесил, сколотил, установил и т.д. Художник-рассказчик приглашает зрителя принять участие в практике со-действия. Со-действовать - значит соучаствовать в групповом акте творения. 

В операции «Лес» художник с группой товарищей покоряет елочные вершины, карабкается по стволам деревьев. Образ дерева часто мелькает в творчестве Кузькина. Arbor mundi (от лат. дерево) -  один из наиболее часто встречающихся архетипов в культурах разных стран, соотносящийся с мирозданием.

В проекте «Люди» путем со-действия с заключенными Красноярской тюрьмы появляются хлебные человечки. Хлеб - еще одна художественная аллюзия, возможно, отсылающая к христианской традиции, к таинству Евхаристии.

«Хороший художник - мёртвый художник» волшебные слова “Левитации” и тут снова нас приглашают к творческому со-действию, выпиванию вместе, таким образом, повторяется мотив совместных разделенных действий, в данном случае - трапезы. Следующая стадия участия - становление хлебным человечком, которое происходит в «Героях левитации». 

Акции Кузькина - перформативные высказывания, превращающие художественные слова в совершаемые действия. Также как и тело художника, язык - посредник между зрителем и автором. Язык-действие состоит из акта произнесения, обыкновенно закадрового поясняющего голоса, детализированного описания - «300 м, ширина 80 см», «с 7 утра до 8 вечера», «кубик без одной грани», и написанного слова - «все хорошо», «всё кончено», «устал». Чаще всего в центре перформативного языкового акта оказываются субъективные чувства и ощущения художника, через которые он пытается познать мир: от простых эмоционально окрашенных высказываний в духе «устал» или «все хорошо» до обобщенных рассуждений - «просто всё очень быстро меняется, и мы не можем ни на чём сосредоточиться».

Действие становится абстрактным актом, не исходящим  от кого-то конкретно. Самоирония и ограниченность познания  транслируется за пределы личного художественного опыта. Один человек - предпосылка любого действия, начало большого нарратива. Это не только художник, но Человек-творящий в целом. В сущности, человек и отличается своей способностью преобразовывать исходную данность. 

Личная история - исток зарождения художественного действия. 12. 12. 1979 - заветные цифры, выстраивающие вокруг себя биографию художника, а 33 года - рубеж собственной жизни. По прошествию этих лет на семейном кладбище появляется новая табличка с датами жизни Андрея Кузькина - 12. 12. 1979 - 1. 12. 2012 (акция “Сегодня”).

Осознание собственной конечности - один из магистральных мотивов в творчестве Кузькина. Художник как бы осознает возможность быть или не быть. Сюда же можно отнести перфоманс “Вместе”, где осуществляется перенос во времени, который позволяет вернуть ушедшее прошедшее - в собственном зеркальном образе отца. 

В детской акции “Рыбак” прошлое наступает посредством воспроизведения ритуала на рыбалке. Художник вместе с сыном едет тем же маршрутом, на том же велосипеде, на то же самое место. В этом месте он устанавливает объект - бамбуковую удочку с привязанной к ней “белым фанерным кубиком без одной грани”, внутрь которого помещает фигуру сидящего человека из хлеба, а также делает снимок стоящих на берегу людей.  Этот сознательный жест встречается и в других работах. Остаточный снимок - слепок со времени. Не случайно, практически во всех работах Кузькина указана точная дата - 01. 12. 2012, 12. 08. 2015, 23. 08. - 1. 09. 2011. 

Время - еще одно авторское измерение, наряду с телом и языком, в котором творится действие. В перфомансе “Пространственно-временной континум” художник не отрывая руки в течение 7 часов чертит горизонтальную линию, пишет в ее начале и в конце число, год, время, а затем стирает начерченную линию, как будто ее никогда не существовало. Здесь также в качестве одного из свидетельств остается слепок-фотография. Человеческое время - это бессобытийный горизонт - простая прямая на отрезке бесконечности.

“По кругу” - один из немногих перфомансов художника, не имеющих конкретной даты. Человеческая жизнь вписана в круг - от рождения до смерти, и так снова и снова - понятие восходящие к идее «круга-времени». Цикличность времени, знание о вечном повторении может сломать “упругую плоть” человеческой воли. “По кругу” - демонстрация ницшеанской идеи о возвращении того же самого. Человек снова и снова, несмотря на боль и страдания шагает по кругу жизни.

Наиболее ёмко художник демонстрирует слабость и уязвимость человека в перформансе “Всё, что есть - всё моё”. На его тело маркером были нанесены названия всевозможных человеческих заболеваний, совпадающие с органами, которые поражает та или иная болезнь. Здесь Кузькин будто утверждает человека через его несостоятельность. 

Другой радикальный перфоманс -  «Что Это?», в котором тело художника буквально становится языком-действием. При помощи ножа Кузькин вычерчивает шесть букв на своей груди, то есть вопрошает собственным телом. Само действие оказывается сопряженным с физической болью и страданием. Так, «плоть» и «кровь» художника вместе образуют Человека как такового. 

Границы - еще один актуальный вопрос для творчества Кузькина. Постоянно маркируя свое пространство, он создает личную среду обитания. В перформансе “Постельный режим” личное место - дачный участок отгораживается им от поля белым полотном, этими действиями он отделяет профанное пространство от сакрального, в данном случае художественное от обыденного.

“Что-то не даёт мне упасть” - это отчаянная попытка занять место и усидеть на двух стульях. Объект-рубашка, часть которого висит в воздухе, а другая лежит на полу - трудный выбор определения собственного места. 

“1-0”- радикальная художественная апроприация пространства, когда любой объект, попадающий в стекло подзорный трубы, присваивается автором.

Еще одним символическим жестом - обменом территориями стала инсталляция “Теремок”, когда выставочный зал превратился в новый дом художника, а за хранителя старого места остался двойник Кузькина - хлебный человек. 

Расширение области распространения искусства происходит и в акции “Манипулятор, перемещение ценностей - 1” -  около сотни пар обуви из выставочного зала кочуют на природу, в лес.

Это же действие воспроизводиться им в выставке-акции “Удивительных вещей”, когда старые ненужные, найденные на улице вещи вдруг обретают статус искусства, со своей стоимостью.

Андрей Кузькин все время, смеясь и очень просто, спрашивает о сложных вещах - о человеке и его месте в мире, границах искусства, времени и пространстве. Его ответы всегда очень личные, с легким оттенком иронии. Художник через себя приходит к общему-вечному возвращению, страху смерти, со-действию и сопричастности. Творчество Андрея Кузькина глубоко антропоцентрично, человек стоит в центре художественного взгляда. Человек Кузькина - некто, творящий с помощью языка-действия, не боясь ответственности за свою свободу.  

Текст: Елена Конюшихина

Фото предоставлены Андреем Кузькиным