Понять умом Россию

Обращение молодых художников к классике и фигуративу не означает покорность официальному консервативному повороту. Быть современным – значит иметь «способность сосредоточить свой взгляд на тьме эпохи», как писал Джорджо Агамбен  в эссе «Что современно?» (2008). Участники проекта отражают происходящее сейчас замещение настоящего прошлым, своего рода негативное Возрождение – ткань цивилизации истончается, и сквозь прорехи на современности сочится старинная жестокость. 

Сквозной темой для многих авторов является исчезновение «героя нашего времени»,  как диагноз исторического момента или как разделенная тоска по героизму. Лица и фигуры персонажей в лубках Людмилы Барониной по мотивам «Теллурии» Владимира Сорокина однотипны, условны, как пиктограммы в статистических схемах – человеческого в них только моча и рвота, сопровождающие всенародные праздники. А в остальном – эти человеки вполне уместно смотрятся на конвейере, увозящем их на свидание с Вождем в «Храме Сталина», и в тазиках, в которых отправляют отвоевавшие единицы на переработку. Но не все способны дистанцироваться от удушливого Zeitgeist. Тоска по адреналину войны – в войлочном объекте Халитовой, где мальчишка колотит кулаками по траве и в бешенстве рвет траву, от того, что солдаты не взяли его с собой, и в левитановских этюдах Алексея Головченко, где на унылых полях, на которых, кажется, выращивают только грязь и телеграфные столбы с оборванными проводами, сквозь талый снег проступают тела погибших славянских витязей.

Людмила Баронина. Вознесение. Из серии «Теллурия». 2015. Линогравюра, лубок, фломастеры, акрил, поталь.

Бюст «Триумфатора» Ивана Горшкова: грубое лицо воина, со шрамами сварки на металле поверхности – нелепая маска победителя, щели в которой заткнуты дырявыми носками, ветошью, ведь победа-то Пиррова. В картине Сергея Кузнецова на лице младенца – золотая античная погребальная маска, так называемая «маска Агамемнона», найденная Генрихом Шлиманом и хранящаяся в Эрмитаже. У Кузнецова - игра в архетипы, а в инсталляциях Ирины Дрозд – состарившиеся героини картин Гойи и Серова прячутся за детскими масками зайчиков и котиков. У Анны Кабисовой лица, которые она фотографирует – прекрасны, тела – совершенны, однако представляют они не современников, а героев древнего Нартского эпоса. Являются ли эти маски бегством от современности? Напротив, это скорее инструмент рассмотрения происходящего через оптику уже установленной ранее зависимости причин и следствий, по аналогии. Зная, что произошло с теми, кто действовал или чувствовал так же, мы можем предсказать и наше будущее. «Триумфатор» Горшкова – о хрупкости империй, причем его император водружен на фальшивую ширпотребную капитель и комок из искусственных шуб, а именно шкурами и торговала территория нынешней России с Римской империей, пока та была во цвете. Так что мы точно знаем, о ком и про когда тут идет речь. А у Кабисовой попытка живущих рядом с ней горожан Владикавказа мыслить себя через древних героев осетинского эпоса может и возвышать – пока перед нами индивидуальность, идеальная функция человека, найденный им свой талант. Как в кузнеце или неземной красавице. Но как только дело доходит до отношений, выясняется, что боги и герои древних мифов также мелочны, ревнивы и неглубоки, как герои мыльных опер.

Иван Горшков. Триумфатор. (Деталь скульптуры). 2015. Желез, сварка,эмаль, бетон, ткань, клей, шуба. 

Никто не хочет быть просто самим собой. В сущности, мы и не знаем, кто мы – а привязанность к истории дает людям уютную самоуверенность. Вот яйца Вексельберга – дворянская «Россия, которую мы потеряли», но, как наследники, воскресим. Сюрпризы в той Атлантиде бывали только приятные – скорлупка не бьется, а открывается, а внутри – курочка в бриллиантах. Эта идиллия разрушается в объектах Алины Белоусовой  «Неоинкубаторы Фаберже», где оболочка из компьютерных плат сверкает пайками контактов, а внутри – «нечто», новая деталь большой машины. Нас выращивают и программируют. 

Где же в этом мире систем и статистик реальный человек в реальном контексте? Маргинал на обочине, исключенный из норм общества: как в работах Алёны Савельевой из серии «Монстры классической эпохи», которые представляют три описанных Мишелем Фуко  типа нравственного уродства, внутренних врагов, которые помогают сплотить остальных и сделать контролируемыми. Неслучайно ее работы выполнены в духе экспонатов выставки «дегенеративного искусства».  Герои проекта Александра Чурсина Only for Kings – звёзды гангста-рэпа, то есть также урожденные отщепенцы, но выбившиеся в князи. Изначально хип-хоп движение было борьбой афроамериканцев за равные с белыми права, однако выродилось в декларацию нового неравенства.

Кто же на самом деле герои в этой беспросветной дизъюнктивной темпоральности, где «А есть или Б, или В, или Г», и при всех переменных перемены только к худшему? Надо полагать, что это сами художники, которые не боятся честно «вглядываться» в тьму эпохи, и зритель, который последует за ними, пытаясь анализировать мрак, туман и кровосмешение ценностей. В помощь смотрящему – две карты: «карта тэгов», понятий, затронутых участниками выставки, и карта географическая – представляющая территории, вовлеченные в проект.

Выставка "Коллективное сознательное.Диалоги с классикой" открыта до 31 января на ЦСИ Винзавод.