Тяжесть и нежность, одинаковы ваши приметы

ММСИ на Ермолаевском вместе с RuArts представили зрителю первую ретроспективную выставку Виты Буйвид. В экспозиции - все разнообразие методов работы художницы: фотография, живопись, инсталляции и коллажи, сделанные ей более чем за четверть века. 

Серия «Мужчины в ванне» представляет первую работу Виты в современном формате концептуального высказывания, где отдельные части проекта выстраиваются в единое целое, в данном случае этими частями являются фотографии мужчин в душе или ванне. Музыкант и тусовщик Манфред из Амстердама, находясь в диком восторге от Москвы 1990-х, однажды засунул в крохотную голландскую душевую ванну, как видел в России, и с гостями говорил только о кафеле. Вита положила Манфреда в ванну и сфоткала. Так появилась идея создания целой серии. Мужчины по-детски смущаются и пытаются прикрыться или закрыть ладонью лицо, игра с гендерными стереотипами и переворачивание с ног на голову привычного образа «одетый мужчина - фотограф» и «обнаженная девушка - модель». Тут еще можно вспомнить «Завтрак на траве» Мане. 

Комната с белыми стенами и черными буквами, которыми неряшливо написано «сука»,  представляет из себя две шеренги: по одну сторону - плеяда мужских голосов, по другую – женских. Как пишет в аннотации к данной работе Людмила Бредихина, одна из главных теоретиков феминистского дискурса в нашем искусстве «громкий гвалт с прорывающимся сквозь него единственным словом кажется простым и понятным ходом – долой мужской шовинизм». Феминизм, как мы знаем, снова в моде, поэтому трактовать экраны с голосами мужчин, естественно, перебивающих своими басами тонкие высказывания девушек, можно только так. Ну и слово «сука», как мы понимаем, возведенное в ранг ругательства из вполне себе безобидного определения собаки, ассоциируется в основном с представительницами прекрасного пола. 

Интересна работа, представляющая из себя на первый взгляд облитое белой краской платье, но на самом деле при ближайшем рассмотрении оказывающаяся действительно платьем, но загипсованным. Сама художница говорит о том, что с крепдешиновыми платьями у нее связаны воспоминания из детства, когда они с мамой ездили в Ялту и фотографировались, конечно же, в таких нарядах под пальмами, когда на день рождения непременно крепдешиновое, на любой праздник. А гипс - он для того, чтобы зафиксировать положение, но положение не внешнее, а внутреннее, запечатлеть момент счастья, увековечить его в устойчивом материале, как пионеров когда-то или девушку с веслом. С нарядами Вита работает не один раз, также на выставке присутствуют сплетенные из кружева, как бабушки вяжут салфетки, чулки, шапочки и снова платья. «Платье для вегетарианцев» напоминает авоську, но украшено фотографиями различных фруктов и овощей, так, кажется, что тело вегетарианца - прозрачное как сумка для продуктов и внутри наполнено лишь растительной пищей. 

«Автопортрет по частям» напоминает то, что обычно делает «Икея» в своих интерьерах – миленькие композиции из рамочек, плотно прилегающих друг к другу. Но в данном случае название не случайно – если приглядеться, можно понять, что каждая рамочка включает себя только часть фотографии, скрывающей за стыками деревянных углов обнаженную фигуру художницы, сидящую в углу комнаты у кровати. Один из шестнадцати кусочков работы, кстати, отсутствует, будто его героиня потеряла где-то на своем пути, будто она лишилась чего-то сокровенного, когда делала этот объект. Удивительное ощущение пустоты и одиночества возникает при взаимодействии с этим автопортретом. Всего одна незначительная деталь делает его в нашем сознании неполноценным. 

Много работ, посвященных семейным портретам, работают в жанре социально направленного искусства – «семейный портрет наоборот» показывает всю нелепость ситуации, когда постановочная фотография непременно осуществляется в анфас, а задняя часть ее участников остается в тени, про нее никто не говорит, она табуирована, потому что всегда важнее лицо, нежели тело, всегда важнее эмоция, которую могут ярко выразить глаза или улыбка, которую можно сыграть, но тело не заставишь излучать радость. Сгорбленная спина бабушки и уставшие рабочие руки ее сына, молчаливое присутствие истинных реакций. Также на выставке есть серия семейных портретов с увечьями: мамы и папы, бабушки и дедушки представлены в привычных для постановочного кадра позах, с привычными натянутыми улыбками, но их лица искажены шрамами и кровоподтеками, синяками и ранами, следами настоящей семейной жизни, с ее подводными камнями, ссорами и болью, которую мы так тщательно пытаемся скрыть. 

Для работ Виты Буйвид характерно столкновение мужского и женского взглядов, которое принимает то ироничный, то драматичный оттенок. «Человеческое» волнует художницу более гендерного, она работает с текстурами, как с живыми существами, как с чем-то нежным, что нельзя разрушить, а можно только аккуратно переработать. В своей иногда чрезмерной контекстуальности ее искусство не теряет значимости. Можно читать аннотации - можно не читать, здесь выбор за каждым, однако собственное восприятие искусства здесь все же важнее. Тексты скорее дополняют, нежели объясняют. 

Название выставки «Моя любовь не струйка дыма» скрывает за своей показной жесткостью и иногда даже отвратительностью (как, например, в сери работ «Для наружного применения», где используются человеческие выделения) бесконечную нежность и ранимость девичьей души, ее стремление к прекрасному. Привлечение внимания зрителя к жестокости, от которой следует избавиться и истребить из нашего мира. 

Вареники с вишней, прибитые к стене, напоминают эмбрионов, истекающих кровью, пушистые аппликации тел семьи (мамы, папы, детей) похожи на трофейные добытые шкуры убитых на охоте животных, сырое мясо, вылезающее из мясорубки, бог знает, что может напомнить, но выглядит очень неприятно. 

Смесь жестокости и нежности возникает в творчестве Виты и проходит нитью сквозь все работы и все тексты художницы. Ее любовь - не струйка дыма, ее любовь к человеку весомее чем эфемерный дымок, она тяжелее и значимее.