Выставка "Я, Майя Плисецкая": лебеди на кухне, Алиса в поисках большой сцены и пианино, которое играет само по себе

Записать в героини своего интерактивного романа Майю Плисецкую – план амбициозный и рисковый. Майя Михайловна – «наше все» в балете. С одной стороны, художнику Марии Трегубовой следовало оставаться искренней и не кривить душой, с другой, делать работу предельно корректно и трепетно, чтобы не задеть чувства граждан. 

Текст: Наталья Скулакова 

II  место в конкурсе текстов о современном искусстве «Сменим тему» в номинации "Обзор"

Первый зал, который легко «проскочить» - семь старых телевизоров, транслирующих фрагменты балетов, где участвовала Плисецкая. Можно сесть в неудобное старое кресло или на табуретку, надеть наушники и оказаться в черно-белом мире, где новости внезапно прерывались «Лебединым озером». Как известно, ничего благоприятного для страны в это время не происходило.

Фото: Михаил Голденков/The City

Вторая комнатка тотальной инсталляции – теплое посвящение Родиону Щедрину. Ярко-белое пространство с белым пианино, которое играет автономно, без вмешательства извне. Музыка исполняется для Майи, музы и жены Р.Щедрина, но в этой комнате хочется задержаться каждому. Посетители снимают видео на телефоны, потому что это настроение полета и музыкальной неги, которым хочется поделиться.

Фото: Наталья Скулакова  

Из света - в тишину и мрак неизвестности. Под ногами – то ли люди, то ли манекены. «Простите, Вы живая?» - раздается рядом. Хороший вопрос! Льну глазом к крошечному отверстию в стене – там внезапно навстречу мне распахивается чей-то живой (!) глаз. Неожиданно и жутко. Сталкиваясь в темноте с другими (живыми и не очень), шагаю в неизвестность. В следующее отверстие заглядываю осторожно: рука пишет текст. Звучат воспоминания Майи, рука устает и бессильно ложится на бумагу. В этот момент кажется, что владелец руки, наконец, покажется, изменив ракурс, но мы должны увидеть только то, что должны. Перемещаемся в тесноте и темноте от глазка к глазку, ведомые низменным инстинктом подглядывания. Подсматриваем вполне легально, действуя по плану художника. Но по ту сторону реальные живые люди и это создает ощущение незаконности, настоящего преступного деяния.

Фото: Наталья Скулакова 

Безнаказанно выбираемся из комнаты: «Никому об этом не расскажу!» И тут же выкладываю пост в Инстаграмм.

В следующую комнату стоит небольшая очередь, которая, естественно, делает вид, что интеллигентно читает литературу. Но, как только вы попробуете сделать первое движение внутрь, будьте уверены, вас отбросит: «Вас здесь не стояло!» метров на пять от входа. Советская интеллигенция. Внутри – красная лестница, которая резко сужается кверху. Все Алисы и, тем более, Алисы, которым стоит сбросить пару десятков килограмм к лету, вынуждены в этой стране чудес ползти на карачках. А наверху и вовсе лечь в сторону своей мечты – сцене Большого театра и крохотной балерине, которая крутит фуэте.

 Фото: Наталья Скулакова 

Идем далее. Шоу за стеклом. Юные балерины из школы классического танца под руководством Геннадия Ледяха показывают оммаж на «Лебединое озеро». Вот только действие происходит на кухне коммунальной квартиры, которую так тщательно описывает Майя Плисецкая в своих воспоминаниях. Балерины танцуют, пьют из грубых кружек, достают сковородки и усыпают все вокруг перьями из подушек. Для законченности картинки можно надеть наушники - их шесть с разной музыкой.

Фото: Наталья Скулакова 

Последнее пространство – комната-обман. Зеркала, станок – попробуй сделать несколько па. Это же так просто! Голос Майи Михайловны и, внезапно открывающееся пространство за «зеркалом» - там маленькие балеринки выполняют экзерсис. Они такие тщательные и прекрасные, что «вставать к станку» желания больше не возникает.

Фото: Михаил Голденков/The City

Связующее звено выставки и вдохновение автора – книга «Я, Майя Плисецкая». Она написана самой балериной, в ней не только путь Майи Михайловны на вершину, но и детские воспоминания, приметы времени – зачастую жестокие и страшные. Книгу сейчас можно достать у букинистов или довольствоваться чтением с экрана. На выставке она – в преддверии каждого зала. Небрежно раскрыта, как будто забыта кем-то, с подчеркнутыми абзацами и закладками с «главным». При том, что выставка, как будто вся для махровых визуалов, посетители останавливаются и углубляются в чтение в поисках мостиков и подсказок. Истории там не менее увлекательные, чем в каждой из шести пройденных комнат.

Фото: Наталья Скулакова