Живая логика

20 апреля на Электрозаводе открылась выставка-пьеса "А также" Алев Адил в постановке Саши Бурхановой.

Профессор математики Оксфордского университета Льюис Кэролл нередко задавался вопросами логики. Для ее основания он прибегал к понятию нонсенса и эмпирической фактичности, из которых впоследствии вырос необычный логико-семантический синтез [1]. Нонсенс у Кэролла вовсе не страдает от отсутствия смысла, напротив, его становится слишком много. Когда посылки лишаются здравого смысла и бесконечные комбинации слов сцепляются друг с другом снова и снова, вдруг возникает новое знание. Независимая от законов и семантики нашего мира, логика Льюиса Кэролла становится инструментом познания, и «нонсенс действительно оказывается необходимым условием истины».

Профессор-киновед Гринвичского университета, английский поэт и художница Алев Адил вступает в диалог с Кэроллом, ищет свою собственную логику смысла. В центре оказывается пьеса “А также” со множеством действующих лиц, не умолкающих в бесконечной беседе другом с другом - Джонни, Гильда, Генерал армии любви, Тень волчицы, Девушка-птица, Хор, Солдат, Мальчик-картограф, Иштар и др. Завывание волком, игра в классики, совместное чтение стихов - наполняют место действия новыми событиями, которые еще не успели появиться в пьесе. Пьеса обретает новое измерение, неожиданно для всех оказывается среди нас, выходит из своих собственных страниц в пространство выставки. Фланирующая масса, захваченная в ограниченную площадь галереи “Электрозавод”, внезапно начинает осознавать себя персонажем пьесы без определенной роли, которой Алев оставляет право на самоопределение. Кем будешь ты? - центральный вопрос художника к зрителю.

Алев Адил, Саша Бурханова.

Выйдя за пределы бумажного листа, пьеса принимает реальные очертания - границы сошедших с ее страниц предметов - книжных полок, телевизоров, диванов. Только теперь все эти предметы вовсе не они сами, а означаемые из пьесы. Текст свершается в выставочном пространстве, что наделяет его особым материальным статусом и вписывает в экспозиционную логику высказывания. Логика Алев Адил оказывается художественной практикой по материализации и встраиванию пьесы в пространство актуального искусства. Причем внедряются не отдельные обособленные предметы, а сама среда целиком, образующая однородное место действия. Поэтому пространство - живое, оно погружает в собственную тотальность без различия. Этот опыт пребывания именно чувствуется и переживается, а не мыслиться и концептуализируется.

"Мне интересны не только чистые идеи, но и ощущения, чувства. Ум без тела - безличная правда, которая не имеет смысла. Для меня интеллектуальный пафос ни о чем не говорит, одного интеллектуального уровня недостаточно. У человека есть не только высокие идеи, но и душа, поэтому мне важно было ее коснуться. Помимо ума важную роль играют чувства, сексуальность и опыт. Опыт - это тоже знание, поэтому для меня так важны животные, которые им обладают". (слова художника)

Место действия пьесы - комната отдыха от всепроникающей бинарной логики различения, освобождение от которой приходит с погружением-растворением в художественном акте.

"Мне бы хотелось найти такое укрытие, где можно было бы скрыться и спастись. Иногда мы бежим от врага, а иногда обнимаем нашего убийцу. Мне хотелось бы говорить о попытки выживании". (слова художника)

Алев Адил общается со зрителем на эмоциональном уровне, взывает к его опыту и чувствам, вместо разума и рассудка. Язык не всегда может передать эти состояния, и тогда большее значение приобретают звуки, исходящие от животных - лай собак, завывание волков, фырканье лошади и др.

"Я много работаю с языком, но языка иногда оказывается недостаточно. И важны эти звуки!” (начинает выть)

Близкие отношения между художницей и куратором Сашей Бурхановой, в прошлом студенткой Алев, во многом формируют ауру выставки, наполняют пространство игривой сопричастностью, вовлекают зрителя прыгать, бегать и выть вместе с ними.

"А также" Алев Адил и Саши Бурхановой - история, в которой любовь преодолевает замкнутость произведения-эгоцентрика, обусловленного обыкновенной разделительной логикой экспозиционного пространства. Логика сопричастности отказывается от нагруженных мыслительных конструкций-концептов в пользу совместного чувственного опыта соучастия. Пространство экспозиции не отчуждается от зрителя, а принимает его и проглатывает всего целиком.

Примечания:
[1] Льюис Кэрролл: нонсенс как предпосылка истины // Россия и Британия в эпоху Просвещения. Опыт философской и культурной компаративистики. Часть 1. Философский век. Альманах 19. СПб: СПб Центр истории идей, 2002, с. 130-150

Текст: Елена Конюшихина

Фото предоставлены Галереей Электрозавод