Стас Шурипа. Художник и куратор

Art Узел продолжает публикацию цикла интервью, посвященного кураторам в галереях и за их пределами. 

Стас Шурипа – художник, куратор и преподаватель Института проблем современного искусства. Родился в 1971 году на Дальнем Востоке. С 1990 по 1993 год учился в Московском институте радиоэлектроники и автоматики. С 1993 по 1995 – работал декоратором в Малом театре. В 1999 году окончил Университет Истории Культур, Москва. 1999 – стипендия "Leube Foundation", Австрия. 2005 – стипендия Ericsson Foundation, Швеция. В 2002 году окончил курс «Новые художественные стратегии» Института проблем современного искусства. В 2004 году окончил Высшую школу искусств Валанд, Университет г. Гетеборга, Швеция.

В Москве открывается много выставок, и мы скорее знаем имена художников, чем кураторов. Какова вообще роль куратора выставки, и насколько от этой фигуры зависит успех мероприятия?

- Художник это главное действующее лицо, поскольку работы, предъявляемые зрителям на выставке это высказывания за подписью художника. Пока искусство устроено так. Но при этом, роль куратора важна и ее значение со временем растет. Куратор – одна из тех фигур, которая организует материал на втором уровне, как и редактор, режиссер, дирижер, которые работают с искусством других людей. Эта творческая деятельность второго порядка особенно важна для восприятия выставки публикой; ведь каждая выставка рассказывает что-то о современном обществе, и смысл этого рассказа – зависит от куратора. Современное искусство почти всегда предполагает эксперимент с восприятием, с привычками понимания, и поэтому очень важно предоставить зрителю возможности для интерпретации произведений, контекстуализировать их, наметить смысловые связи. Произведение это высказывание художника, связанное с тем, как он(а) понимает мир в котором живет; с точки зрения публики, произведение это еще и элемент выставки как события, связанный с другими элементами. Здесь проявляются различия и связи между работами, возникает новое смысловое пространство, в котором разворачивается кураторское высказывание. Поэтому публичный успех мероприятия, если считать, что успех это не просто количество внимания, а качество понимания выставки публикой, прессой и т.д., он, конечно, во многом зависит от куратора. 

Одна из очень обсуждаемых тем сейчас – обучение в сфере современного  искусства. Куратору нужно учиться или это приходит с опытом? Учитывая, что  выбор обучения не так уж велик, какое образование (одно или их несколько) стоит получить молодому куратору?

- Все-таки предполагается, что это образованные люди, может быть даже интеллектуалы. Эта профессия появилась не так давно, и рынок труда в ней не самый большой. Поэтому стабильных систем производства кураторов в мире, кажется, не сложилось. Кроме того, эта работа очень ситуативна, ее характер очень зависит от контекста. Я не вполне являюсь нормальным карьерно-ориентированным куратором, по большей части я художник, и делать выставки для меня – что-то вроде продолжения художественной практики. Думаю что, важно не специальное кураторское образование, а скорее некая общекультурная осведомленность, умение ориентироваться на рынках коммуникаций. Должна быть чувствительность к идеям, что-то вроде музыкального слуха, только в области смыслов.

Это чувство врожденное или появляется в процессе обучения?

- Развиваемое. 

Тогда, где же учиться?

- Этот не тот случай, когда есть определенный спрос, ты приносишь диплом такого-то вуза, и тебя берут на работу. Куратор, особенно в нашем контексте, каждый раз сталкивается с непредвиденными, единичными ситуациями. Надо активно интересоваться современной культурой, хорошо представлять как она устроена, какую роль в ней играет современное искусство. Конечно, нужны навыки коммуникации; человек, который выполняет роль куратора должен уметь ясно формулировать свои мысли, писать тексты, видеть искусство в культурной системе, его связи и с архитектурой, и с дизайном, с общественным мнением, и так далее. 

Откуда взять это общее знание?

- Сейчас есть инициативы, которые готовят кураторов. Есть летние школы, курсы. И это тоже очень важно. Но, в целом, мне кажется, что ситуация еще очень открытая, все в самом начале, и кураторами могут быть люди с различными бекграундами. Я, например, закончил Институт проблем современного искусства, где, кстати, и преподаю уже несколько лет.

Я так понимаю, что данный человек, для начала должен быть хорошо образован?

- Не обязательно Вергилия читать на языке оригинала, просто понимать, как работает современная культура. Ведь ты работаешь на пересечении потоков коммуникаций, знаний, культурно значимых смыслов. 

Я имею в виду, что после школы проблематично пойти учиться на куратора.

- Дело не только в знаниях; нужна определенная взрослость. Куратор – ответственное лицо, ты имеешь дело с людьми, тебе доверяют. Поэтому нужно не только общее искусствоведческое, культурологическое или художественное образование, но еще некий баланс разума и чувств, адекватность. 

Сколько сейчас кураторов в Москве, думаю, не вы, не я не сосчитаем, но как вы думаете растить еще или их уже достаточно?

- Хороших кураторов мало; как их можно растить я не представляю, это все очень единично.  Да и не факт что кураторов должно быть много. Это же не как художник, который появляется, потому что появляется. Куратор это сфера услуг, эта роль  востребована, когда есть художники и публика и надо создать оптимальные условия для их встречи. Конечно, куратор может, а порой, наверное, даже должен воспитывать вкусы публики, но его главная задача - помогать зрителю и художнику понять друг друга. 

Между художниками современного искусства и зрителем явно ощущается  напряжение и это ни для кого не секрет. Есть ли вы этих отношениях место  куратору? Включает ли роль куратора дидактику и может ли он повлиять на  отношения зрителя к современному искусству?

- Это не обязательно плохо, если есть напряжение; все-таки современное искусство это часть большого движения в культуре Нового времени, основанного на признании ценности критического взгляда на мир. Это связывает его и с философией и с гуманитарными дисциплинами. В течение прошлого века визуальная культура эволюционировала по логике дифференциации: задачи улучшения условий решал дизайн, развлекал и украшал масс-культ, а вот изобразительное искусство развивалось через критическое наблюдение реальности. И поскольку потребление делает жизнь людей все более комфортной, встреча с серьезным искусством должна немного будить, усложнять потребление. Серьезное искусство делает жизнь менее уютной, и в этом его сила, ведь зритель получает так новое понимание реальности. Это искусство критическое не потому, что оно все время говорит о каких-то недостатках, а в силу того, что оно не поддается быстрому и гладкому потреблению, и тем побуждает зрителя задуматься, подняться над автоматизмом восприятия, который воспитывается массовым обществом. 

Но это же достаточно сложная задача, развернуть ситуацию таким образом, что бы у зрителя возник вопрос, а не отторжение. Получаются несколько разные истории, потому что сейчас многие зрители, когда приходят на выставки современного искусства, от того, что у них нет этого культурного багажа, они не понимают вообще ничего, и это у них вызывает агрессию, они не пытаются даже понять. Это вина куратора, художника? Почему мы с этим не особо работаем?

- Это такой исторический момент в эволюции общества, публичной сферы; потребитель по неопытности путает искусство и развлекательную индустрию. К тому же, я думаю, что человек склонный впадать в агрессию от своего незнания вообще вряд ли что-то сможет понять.  Если художники стараются нечто выразить, если кураторы, экспозиционеры, галеристы, музейщики стараются это представить, то почему бы зрителю тоже не сделать шаг навстречу и открыть свое восприятие чему-то, возможно, для себя непривычному? Все-таки, искусство развивается за счет проблематизаций, а не в попытках расположить к себе этого мифического рассерженного зрителя, который пришел получить в супермаркете культуры в отделе “искусство“ понятный и приятный продукт. Раньше было понятие “салон“; казус такого искусства в том, что приятное (в отличие от неприятного), как правило, существует в жизни общества в упакованном и отформатированном виде, оно всегда стандартно. Таков механизм желания, ему всегда нужно одно и то же, с небольшими вариациями. Но это не наш случай. В искусстве множество вещей возникает спонтанно, потому что художник так чувствует; при этом не надо забывать что он(а) воспринимает окружающую реальность как член общества, такой же как и зритель. У них одни и те же гражданские права и обязанности, и по идее, на каком-то уровне даже есть общие ценности. Механизмы обсуждения мнений в обществе, культура публичного обсуждения проблем, публичная сфера - если все это не развивается, то непонимание зрителей не удивительно. Если выставка для одного – это способ выразить чувства от ситуации в обществе, а другой хотел бы отвлечься от ситуации в обществе, то встреча может и не произойти.

Искусство одна из немногих областей культуры, которая противостоит коммерциализации и потреблению. Если эта позиция признается ценной, то нужно  ее поддерживать. Здесь куратор должен работать вместе и с арт-институциями, и с масс-медиа, быть публичной фигурой помогающей создать общую платформу для понимания, для взаимодействия публики и художника. Но стоит помнить, что напряжение между зрителем и художником это нормальная вещь. Всегда в истории и особенно в  19-20 веке оно было. Другое дело, что публика все равно должна узнавать свои проблемы в том, что показывается на выставках. И здесь нужна популяризация. 

Но популяризация ведь бывает разная. В какой степени она должна происходить? Сейчас очень многие кураторы полюбили достаточно потребительские форматы, когда присутствуют и выставка, и фестиваль, и пиво, и танцы. Люди приходят, пьют пиво, и где-то параллельно проходит выставка, которую они не очень-то смотрят. И это тоже определенный шаг к зрителям? 

- Популяризация и популизм - разные вещи. Популизм как раз и воспитывает потребительское отношение. Я о другом. Зрителю тем лучше, чем больше он видит и понимает, надо его не отвлекать и не развлекать, а создавать такие условия, чтобы он мог видеть различия, компоновать их, выстраивать в уме какие-то смысловые связи. Это другой тип удовольствия, интеллектуальный, когда видишь в неожиданном ракурсе или больше узнаешь; поэтому очень важно находить различия и уметь их показать. Чтобы не было так, что приходит человек на выставку и думает, что вокруг все одно и то же, какой-то мусор. Порой весь сюжет в том, чтобы находить различия и в мусоре, ведь любая вещь, любая часть реальности может выражать самые разные состояния или взгляды. Да и вообще, это вопрос, что считать мусором в эпоху массового производства. Выставка это такой аппарат, дополняющий восприятие зрителя, и вся работа кураторов и экспозиционеров должна улучшать возможности понимания.

А что делать с тем, что кураторы и художник, в общем, в последнее время грешат философским дискурсом? Они же ставят зрителя в позицию дурака. Аннотация к выставке делается нарочито философской. Как с этим работать? Должны быть эти философские отсылы, или они должны подразумеваться, но не выдаваться в прямой цитате? 

- Если это и грех, то он первородный, потому что современное искусство и теория (философия, теория искусства, социология, антропология и т.д.) исторически не разделимы. Искусство вот уже полвека развивается в прямом контакте с теоретическим знанием; и эта традиция составляет корневую черту художественного процесса. Причем не только современного. В эпоху Ренессанса, например, художники даже глубже чем в наше время увлекались философией, и картин их тоже не понимал никто. Но оказалось, что смысл в этом есть. И в другие периоды все это было. Но дискурс имеет смысл, если люди понимают о чем говорят. Это не часто встречаешь. Я думаю, что мысль это не украшение. Скорее она инструмент, позволяющий почувствовать нерв современных проблем. К тому же, сегодня роль знания в жизни выше, чем когда бы то ни было. 

Есть и еще такой важный момент: мы уже не наивны и понимаем, что когда мы смотрим на реальность, мы ее не просто видим как она есть, а пропускаем через призму каких-то пониманий, оценок и предпочтений. Но они не видимы; власть и идеология действуют так, что человек их не замечает; как раз эти механизмы художник и проявляет, показывает, что не все так просто и естественно. Именно поэтому искусство напрямую связано с теорией. 

Это нужно выводить на первый план?

- Если ты опишешь все так, что это будет соответствовать идее выставки, то да. А если ты чувствуешь, что притягиваешь что-то за уши, сам не очень понимаешь что к чему, тогда лучше не надо. 

А нет ощущения, что сейчас очень много выставок притянуты за уши? Когда мы берем цитату Бодрийяра надо понимать, что там есть некий контекст, нельзя просто выдрать два предложения и на этом закончить. Тогда и выставка должна быть выстроена в этом контексте. 

- Зависит от интеллектуального вкуса. Вообще, если ты можешь теоретические конструкции изложить своими словами, понятными тем к кому ты обращаешься, и, знаешь, почему это важно, тогда и незачем жонглировать именами. Другое дело, когда ты используешь чью-то мысль, то почему не указать автора? Бодрийяр не говорил о каких-то недоступных вещах, которые надо искать в глубинах мироздания, он размышлял о том, что есть вокруг нас, о консюмеристском обществе, жертвами которого мы сейчас являемся. Конечно это вопрос общей культуры, – куратора, да и того, кто пишет пресс-релиз, – сделать так, что бы было не слишком просто, так, что бы зритель не подумал: вот, проглотил современное искусство на бранч, отлично. Нужно привлекать внимание к проблемам, чтобы искусство не соскальзывало слишком уж быстро в развлекательную индустрию, иначе пропадает смысл. И без теории, желательно хорошо понятой, в этом деле никуда. 

Что можно назвать ошибкой куратора?

- Не понимать что и для кого говоришь. Это и для художника важный навык, но в конце-концов ему можно простить, что он говорит что-то не то, несвоевременно, непонятно. Куратор тоже может быть и несвоевременным и непонятным, но он должен хорошо себе представлять, почему сейчас важно таким быть, для чего он(а) делает именно это и именно так, и какие из этого могут вытекать следствия. Он очень точно должен просчитывать возможные реакции и интерпретации своих действий, ясно отличать то, что он говорит от того что говорит художник. Этическая ситуация у куратора обычно сложнее, чем у художника, который может себе позволить в какие-то моменты быть безответственным. 

Чем куратор принципиально отличается от организатора, и можем ли мы говорить о кураторстве за пределами музеев и галерей? Например, уличные фестивали искусства или вне институциональные проекты могут быть кураторскими? 

- Одна из важных кураторских задач это контекстуализация выставки и работ в нее включенных. Нужно объяснять что с чем связано и почему это важно; то есть, -работать с идеями; но слово “куратор“ употребляется и в расширительном смысле. Курировать можно все, что угодно, где и как угодно. Почему бы и нет? Ведь и слово “художник“ может значить все, что хочешь. Важно, какие идеи тебя вдохновляют. Есть понятие “независимый куратор“; это те кураторы, которые не работают в какой-либо институции, музее или галерее, а сами по себе. Плюс еще такая важная функция, как критика ограничений существующей системы искусства, устоявшихся форматов. Для такой институциональной критики необходимо находить непрофильные, необычные места и условия, чтобы расширять границы общепринятых представлений о циркуляции и способах восприятия художественных высказываний. Это также одна из задач куратора, быть организатором на уровне смыслов; тоже техническая работа, с различными способами интерпретаций. Куратор делает выставку как событие в пространстве ценностей и проблем обсуждаемых в искусстве, выстраивает связи с актуальностью. 

Неизбежный вопрос о поиске «главного действующего лица»: чья идеология лежит в основе выставки – куратора или все же галереи, в рамках которой проходит выставка? Или сейчас уже все настолько регламентируется законодательством, что наше государство можно назвать идеологом и основным куратором современного искусства?

- Государство как основной куратор это тоталитарная ситуация, надеюсь, мы такого никогда не увидим. Чья идеология – куратора или галереи? Зависит от ситуации. Выставка это продукт работы множества людей, в ней работают разные системы ценностей и интересы. Все-таки, здесь не совсем уместно слово “идеология“, которое обычно обозначает не столько личные убеждения, сколько систему коллективных представлений. Идеология в этом смысле не может быть “чья-то“, скорее люди оказываются ее субъектами. Все-таки, важнее всего это качество идей, к чему они зовут, какие пространства возможностей открывают.  Но расстановка институциональных сил к этому тоже имеет отношение.

Что правильно для куратора, пойти навстречу галерее или настоять на собственном мнении? 

- Быть верным своему видению. С давлением или непониманиям со стороны институций, я, кажется, не сталкивался. Если есть непонимание, может быть нужно делать выставку в другом месте? Если у куратора есть свое видение и позиция, которую он знает, как воплотить, то зачем от этого отказываться? Тем не менее, куратор должен постоянно изобретать или переизобретать контексты, создавать ткань из связей и ассоциаций, в этом часть его искусства. Необходимость в профессии куратора возникает именно в информационном обществе, пронизанном коммуникациями и связями. Здесь важна способность ориентироваться в профессионально важных смыслах, а не твердость лба, которым ты прошибаешь кирпичные стены. Хотя и такие жесты могут выглядеть эффектно.

Какие проекты интереснее лично вам – институциональные или вне институциональные? Есть какие-то емкие проекты за последние пять лет, о которых хотелось бы поговорить? 

- Интересны те проекты, в которых выражается дух эпохи, которые что-то говорят о мире, которые позволяют увидеть реальность по новому, позволяют что-то узнать об обществе, об отношениях людей с реальностью и между собой. Такие проекты могут быть и в рамках институций и вне институций, важно насколько они служат развитию искусства и насколько они дают не  просто визуальную информацию, а что-то добавляют в понимание современного мира. Я думаю, что за последние годы было несколько таких выставок - основные проекты Московской биеннале, к примеру. Еще пара-тройка выставок в Мультимедиа Арт Музее, в Третьяковке, в ММСИ, например Йозеф Бойс, – после просмотра которых, выходишь и, как-то по-новому ощущаешь реальность. 

А мелкие какие-то были?

- В смысле, занимавшие меньшую площадь? Если за пять лет, то, наверное, есть какие-то вехи, что-то должно остаться в памяти. Молодые художники в 2008-2010 годы делали внеинституциональные выставки, - в сквотах, в квартирах, в подвалах. Как интересные жесты запомнились “Квартирник“ дома у Ани Титовой, “Вопросы экспериментальной группы“ на Фабрике, еще что-то, но сейчас не помню. У Саши Повзнера была интересная выставка в XL. Все-таки, пять лет – это очень много. Может быть, я больше поглощен своими проектами, не успеваю отслеживать все, что происходит.  Сейчас тоже есть такие самоорганизовавшиеся инициативы. 

Чего не хватает кураторам сейчас, кроме денег?

- Мне – времени.

Когда приходишь на выставки, есть ощущение, что чего то не хватает?

- Когда я в прошлом году делал выставку с таким названием на “Винзаводе“, исходил из предположения, что не хватать может много чего, вопрос как обращаться с самим фактом нехватки. Лучше всего ее осознавать и делать своим инструментом.  Часто не хватает информированности; знание это вообще главная добродетель. Желание – чувствуется, что оно есть. Но если ты не знаешь чего хотеть – желание прогорает впустую, и это заметно в атмосфере выставки. И эта осведомленность – не на уровне знания каких-то фактов или имен, на уровне методов, способов работы с материалом и с пространством.

Это же важнее, чем финансирование?

-Конечно. Финансирование это как природа, погодно-климатические условия. Ими невозможно объяснять все, в том духе, что “было бы больше денег, сделали бы лучше“. Как будто деньги сами делают искусство. Точно так же можно и не обращать на это внимания, как на погоду. Ведь в конце 80х - начале 90х, например – было довольно много сильных кураторских высказываний, сделанных за три копейки; да и те выставки молодых художников, что я упомянул, тоже делались без бюджетов. Хотя, финансирование тоже может в чем-то помочь.

Многие художники стремятся в кураторы, что лично у меня вызывает вопрос: что есть у куратора, чего нет у художника? 

- Интересный вопрос. По идее, я  совмещаю обе эти роли, и кому как не мне это бы надо знать. Наверное, все дело не в том у кого что есть, а в том, что одна сторона думает, что другая обладает чем-то важным. Не знаю, может быть у кого-нибудь и есть такая фантазия, что курировать – значит управлять, влиять, формировать, и за счет этого можно решить свои внутренние проблемы. Вообще-то, куратор находится в сложной сети, паутине институциональных отношений и взаимодействий, и чем больше у него(нее) авторитет, тем больше ответственность. И тем меньше свободы. А художник, по большей части, это свободное существо. Он(а) может думать только в рамках своей работы, ему(ей) не обязательно представлять себе выставку целиком, как культурное явление. Это огромное преимущество по сравнению с куратором, который отвечает именно за выставку в целом. Здесь меньше поэзии; кроме того, жизнь у выставки значительно короче, чем у произведения. В принципе можно представить себе гигантских размеров музей, в котором постоянная экспозиция состоит из десятков воспроизведенных выставок прошедших лет, так что можно погрузиться в атмосферу, в контекст, почувствовать кураторский жест; современные культурные технологии еще недостаточно развиты для этого, ведь в идеале нужно воссоздавать и архитектуру. И все-таки, выставка это не только экспозиция, это еще и контексты, академический аппарат, восприятие, реакции. Весь смысл выставки – в том, что она происходит сейчас, в этой ситуации, говорит о нашем времени. 

Кстати, для нашего времени характерно особое отношение к фигуре куратора. Она как будто воплощает некую образцовую деятельность, счастливый синтез творчества и знания. Это конечно стереотип, но он говорит о современной ситуации. На самом деле, роль куратора сегодня выполняют почти все: ты отбираешь материал для своей страницы в социальной сети – ты ее курируешь. Многие художники работают с найденными, аппроприированными материалами, с цитатами. Они так же выполняют кураторские функции в поле своей практики. Мало кто имеет дело только с сырым, не принадлежащим к культуре материалом, например, ходит на пленэр, пишет этюд-картины, был такой формат в соцреализме. Сейчас культурные системы так устроены; все пользователи должны уметь отбирать из нескончаемых серий, рядов, потоков то, что им нужно, уметь прослеживать тенденции и паттерны. Без этих навыков сложно, потому что воображение и технологии уже слишком плотно срослись. 

А в этом нет опасности, что художник, имея свое художественное видение работ и процессов, становясь куратором, начинает влиять на работы других художников?

- Те или иные влияния есть всегда, все взаимосвязано. История искусства состоит из этого. Кто на кого влияет, и как отличать “хорошие“ влияния от “плохих“, тоже непонятно. Важно другое: как это работает, расширяет горизонты или ограничивает. Художники редко когда настолько наивны, чтобы попадать под влияние себе в ущерб, я думаю. Если уж это происходит, то скорее всего, это им полезно. То есть, должно быть не какое-то неосознанное копирование, а развитие идей.

Куратор может переделать работу художника?

- Их отношения не должны подчиняться какой-то властной иерархии, в духе: куратор приказывает, художник выполняет. Искусство это не шоу-бизнес, а территория эксперимента и свободы. Обсуждения, изменения в работах, все это если происходит, должно быть основано на демократических началах, на диалоге и взаимопонимании. Если под работой стоит имя художника – это его (ее) персональное высказывание; значит художник полностью  сам решает что он говорит или не говорит своей работой. Тем не менее, куратор, как и художник, может все, или почти все. Художественная метафора, высказывание может иметь любую форму, любую природу. Это следствие свободы, которую завоевало себе искусство в 20 веке. Для нашего времени особенно характерны эксперименты с различными формами сотрудничества и коллективной работы. 

Это хорошо или плохо? К примеру, куратор приходит и говорит: «Вася, твою работу надо перекрасить!»

- Это похоже на  кружок самодеятельности. Все-таки мы занимаемся серьезными вещами, есть критерии профессионализма, этика. И профессиональное поле устроено так, что основной его элемент это фигура художника. Без нее можно конечно делать ивенты, напоминающие выставки, но вряд ли это будет интересно. К художникам и к их труду надо относиться с уважением; надо предоставлять им пространство возможностей, чтобы они могли адекватно высказываться. Куратор как раз отвечает за смысловое пространство, в котором каждый может найти себе достаточно свободы для того, чтобы работа прозвучала. Качество кураторского действия в том и заключается, чтобы дать проявиться вещам, которые возникают сами. Это важная стратагема для любой работы с материалом, уже имеющим художественную ценность: наблюдать тенденции, которые появляются сами. Чтобы ничего не нужно форсировать, тянуть, толкать или тащить; лучше, когда все складывается само, это самое интересное, потому что тогда все по-настоящему.

Интервью подготовили: Наталья Александер, Ольга Бутеноп, Яша Яворская

Фотограф: Кирилл Жилкин