Виктор Алимпиев: "Прекрасное сообщество может состоять из одной актрисы"

Cовместно с Международным фестивалем видеоарта "Сейчас&Потом", мы продолжаем цикл интервью, посвященный видеоарту, в котором знакомим Вас с российскими актуальными художниками, работающими в этом направлении. Сегодня мы публикуем беседу с Виктором Алимпиевым. Встреча с художником прошла в его мастерской.

Виктор Алимпиев родился в Москве в 1973 году. Окончил художественную школу им. 1905 года, школу "Новые стратегии Современного Искусства" при Институте проблем современного искусства, а также прошел двухмесячный курс в Высшей Школе Искусства "Веланд" в Гетеборге, Швеция. Участник 1-й и 2-й Московских биеннале, 4-й Берлинской биеннале, Венецианского кинофестиваля (2005, 2010) и др. В 2005 году музей TATE Modern приобрел видео Виктора Алимпиева "Sweet Nightingale". В 2007 году центр Помпиду включил в свое собрание видео "Мое дыхание".

Виктор, почерк ваших работ узнаваем. Расскажите о специфике своей работы – о театральности, цвете.

- Для меня важна постановка театрального события - театрального в широком смысле слова и события в широком смысле слова – ощущение того, что то, что мы видим, действительно происходит. Собственно, то, что это видео, является для меня вторичным. Цвет в моих работах делает людей более реальными – получается такая "промытость", что делает все более нейтральным и реальным. Как достают археологические артефакты и очищают их щеточкой, так и мои прекрасные персонажи – есть трещинки, но они подчищены, реставратор кистью ничего не дополнил. Могут быть два варианта – когда фон черный, и свет делает протяженность пространства – я сделал шаг, сделал другой и среда меняется, разворачивается. Черный фон лучше применять, когда персонажи существуют на расстоянии друг от друга. А если это слитная группа людей, и важна общая форма этой группы, общая хореография – группа людей, в которой клубится событие – тогда лучше использовать светлый фон, съемка проходит на green screen, фон делается прозрачным и его цвет такой же, как эти люди. Как в барельефе. И в том, и в другом случае эта клубящаяся серьезность может быть как в группе людей, так и в одной актрисе. Нам предлагают посмотреть на людей за работой, на прекрасное сообщество, и в отдельных случаях это прекрасное сообщество может состоять из одной актрисы – как "государство это я".

Кадр из видео: Victor Alimpiev "VOT", 2010; HD video, color, sound; 05'24''; edition of 5 plus 1 artist's proof. Сourtesy Галерея Риджина

Могли бы Вы дать определение видеоарта?

- Это слово возникло как оксюморон, "видеоарт" – это такая шутка – "видимое искусство". То есть искусство, которое посвящено миру видимостей. Это важно, а не некое "искусство видео", как "искусство чего-либо" (для меня ключевыми являются другие вещи, поэтому я не могу, так сказать, присягнуть видеоарту).

Для видеоарта важно понятие "здесь и сейчас"?

- Да. Странность и свежесть того, что что-то происходит. Одно дело, когда молодежь поджигает мусорные контейнеры, а другое – когда молодежь строит баррикады. И вроде бы разница не большая, и баррикады можно строить шутки ради, но все равно это как дефиниция между жестом и поступком. Какие бы абсурдные действия ни производили мои актрисы и актеры, в самом качестве их действий всегда должна быть сосредоточенность труда и важность того, что это происходит. Необратимость. А то, что это видео – это как отливка у скульптора, средство качественного представления. То, что делает их время вечно синхронным с нашим.

Victor Alimpiev "Weak Rot Front", 2010; HD video, color, sound, 11'36''; edition of 5 plus 1 artist's proof. Сourtesy Галерея Риджина

Какова грань между кинематографом (артхаусным, авторским, документальным) и видеоартом?

- Кинематограф – это массовая культура, видеоарт - искусство.

Искусство не для всех?

- Где-то в XIX веке было сформулировано, что произведение искусства существует для всех и ни для кого. Тогда же было придумано разделение между "высоким искусством" и "декоративно-прикладным", последнее трансформировалось в массовую культуру. Их базисное отличие в том, что за произведение массовой культуры миллион человек голосует рублем, за произведение искусства кто-то один голосует миллионом рублей (существование дешевого "коммерческого" искусства и дорогого эксклюзивного дизайна сути дела не меняет). Так называемой целевой аудитории, перед которой возможно было бы заискивать, у произведения искусства нет в принципе. Это все остальное и определяет.

Но мы же не можем сказать, что артхаус – это массовое искусство, оно тоже интересно небольшому кругу людей.

- Очень важно понимать, что "массовое" - это не синоним чему-то плохому, это просто такой род деятельности. Самый невероятный фильм, который не посмотрит ни один человек - это все равно фильм, продукт массовой культуры.

Важна ли для развития видеоарта чистота жанра? Не мешают ли его развитию другие формы искусства (инсталляция, перформанс и др)?

- Видеоарт это вообще не чистая вещь, она вообще может исчезнуть за ненадобностью. И эту "классовую чистоту" надо возводить не к какому-то видеоарту, а к картине и скульптуре. То есть, если мы видим в музее видеопроекцию, мы должны понимать, что это не филиал кинотеатра, а то, во что превратилась картина, так же как если мы видим перформанс, мы должны понимать, что это приключение скульптуры, а не театральной постановки.

Кадр из видео: Victor Alimpiev "Sweet Nightingale", 2005; one channel video, loop, 6'36''. Сourtesy Галерея Риджина

Ведь первые видеоартисты как раз и были скульпторами.

- Да, они относились к своим произведениям как к скульптурам. Это очень важно.

Насколько новые технологии влияют на развитие видеоарта? Что сегодня важнее: содержание или манипуляции?

- Новые технологии могут облегчить жизнь тем, что, например, появляется все большее и большее разрешение и большое разрешение позволяет отказываться от кинематографических приемов монтажа. Например, в кино люди смотрят фильм с фиксированного расстояния, поэтому оправданно необходим крупный план, а к проекции на выставке можно подойти близко и рассмотреть все, что надо. Технический прогресс ведет к некой нейтрализации, к большей свободе от каких-то уже существующих, культурно обусловленных техник повествования.

Все же в работе важна концепция, либо могут быть только технические манипуляции, имеющие под собой малую идейную платформу? Например, когда видеоарт появлялся, очень большая часть работ была связана именно с техническими экспериментами.

- Да, это было, я думаю, странно - видеть свое собственное изображение в телевизоре. Тогда в этом был формообразующий смысл, даже можно сказать смыслообразующий смысл. Сейчас, наверное, нет, поскольку люди уже не находятся в таком роде отношений с массовой культурой. Любой смартфон предлагает заниматься творчеством. Ролики в youtube и т.д. Сейчас мир становится более атомизированным. Нет таких мощных паттернов, как когда-то было телевидение и кино. Сейчас кино – это индивидуальное развлечение, в нем нет никакого социального приращения, так же как и в телевидении. Телевидение больше даже не средство пропаганды, потому что никто его не смотрит. С другой стороны существует другая вещь. Что такое концепция и что такое манипуляции? Это вещи инструментальные. Например, когда мы говорим об американском концептуализме или московском концептуализме, то там сама по себе концептуализация является художественным поступком и поэтому становится частной собственностью художника, а во всех остальных случаях – это инструментальный элемент. Пусть даже - после концептуалистов - необходимый инструментальный элемент. Мне запомнилась фраза, которую как-то сказал Зураб Церетели: "У меня одна концепция – доброта в искусстве должна быть!"... Дело в том, что мы можем говорить об этой, так сказать,"доброте". Мы можем говорить об истине - по Алену Бадью - истине, процедурой которой - наряду с любовью, политикой и наукой - является искусство - а не о манипуляции. В манипуляции, в переносе ценностного акцента на манипуляцию, есть такие нотки самоуничижения, у этого тоже была определенная "сексуальная привлекательность", нечто по стилю похожее на духовный подвиг. Мы это видим на примере художника Юрия Альберта: его упорное самоуничижение (или самоуничижение его персонажа, в данном случае неважно) стало таки его художественной частной собственностью - поэтому это красиво. То есть содержит искру той самой истины. Но надо понимать, что такие вещи не могут быть использованы кем-то другим.

Подача видеоарта меняется со сменой программных обеспечений, форматов экрана, местоположений в пространстве галерей и др. Все это время мы имеем дело с одной и той же видеоработой?

- Да.

Victor Alimpiev "Weak Rot Front", 2010; HD video, color, sound, 11'36''; edition of 5 plus 1 artist's proof. Сourtesy Галерея Риджина

В какой степени к видеоарту применимо репродуцирование оригинала? Сколько копий одного произведения может существовать?

- К видео работам применяется та же консьюмеризация, как к гравюрам и фотографиям - ограниченный тираж. У меня, например, 5 копий плюс 1 "копия художника" - "artist's proof" - буквально "пробный оттиск с гравюры" - которая также может быть продана. Правда в фотографии и гравюре есть еще и такой момент: когда и кем был сделан отпечаток. В видео этого нельзя зафиксировать, т.к. копируется нематериальная вещь.

Есть ли какие-то принципиальные отличия российского видеоарта от западного?

- Лично я не вижу интереса, чтобы проводить эти различия. Различия в кино - например различия между азиатским кино и среднеазиатским кино – тут есть о чем говорить. Это как два здоровых и молодых тела. Или, может быть, не молодых и не здоровых, но это тела. Видео таким "телом" не является. "Телом" в данном случае может только быть корпус произведений, неважно, в какой технике. Очень много ярких примеров художников, известных в качестве "видео художников", которые делают видео, являющееся приращением к какой-то другой деятельности. Мэтью Барни – скульптор и он делает видео, в которых повествует о приключениях своих скульптур. Михаэль Борреманс – живописец и он делает постановки сюрреалистических ситуаций из своих картин. Есть множество примеров художников-кинорежиссеров. Но, то что мне нравится, как правило, оказывается, имеет отношение к побочному (не значит, что плохому), дополнительному плевку в небо. По поводу отличий. Наше искусство - и я это очень ценю - отличается подростковым духом: стыдящаяся серьезности серьезность, максимализм. Если из этого извлечены колоссальные эстетические барыши, как случилось, например, с нашими романтическими концептуалистами, то это становится событием. А если не извлечены... Пианист, например, может быть лучше, еще лучше, еще лучше. Там есть возможность для существования плавной и непрерывной оценочной шкалы. Эта непрерывность оценочной шкалы и позволяет различать. Как отличается игра русских пианистов скажем, от игры американских. И она отличается - как у выдающихся исполнителей, так и у не выдающихся, это то, что называется "школа". А чтобы подобные различия стали различимы в искусстве – нужно достичь определенного, достаточно высокого, порога, ниже которого как бы ничего нет, критической массы творческих удач и критической массы творчески удачливых творцов - и только тогда можно "вот это" сравнивать с чем-то другим.

Существует ли в российском видеоарте преемственность - передача опыта от мастера к ученику? Как и в российском искусстве в целом?

- Преемственность между старшим поколением московских концептуалистов и младшим поколением московских концептуалистов. Это единственная преемственность, которая была в обозримое время.

Victor Alimpiev "To Trample Down an Arable Land", 2009; Video, 31'00''; edition of 7 plus 1 artist's proof. Сourtesy Галерея Риджина

Как известно, в России внутренний рынок современного искусства не достаточно хорошо развит. Российские коллекционеры интересуются видеоартом?

- Коллекционер не интересуется чем-то отдельным. К примеру, коллекционер, интересующийся только живописью – это маргинальный коллекционер. Это другой вид коллекционирования – когда я собираю, например, только живопись XIX века. Это похоже на нумизматику. А коллекционер искусства, в первую очередь, должен постоянно самообразовываться (и это самообразование, включающее воспитание собственной интуиции, как я предполагаю, есть невероятно увлекательное приключение, приключение длинною в жизнь; я понимаю, почему такое развлечение, как коллекционерование искусства так популярно среди людей, чьи возможности развлекаться ничем не ограничены). Понять, какую я хочу коллекцию – это дело всей жизни. Коллекционер может и должен руководствоваться интуицией, но он никогда не ставит себя в положение эксперта. Человек, собирающий монеты, постепенно становится экспертом, он знает, какая монета дороже. В искусстве такое тоже есть – есть дорогие художники, есть менее дорогие. Но, чтобы монета стала дорогой – должно пройти, условно, 100 лет, а чтобы художник стал дорогим – 10 лет. И в этом есть дополнительная интрига. Но даже если коллекционировать только уже дорогих художников, самых дорогих, все равно, нужно понять – почему именно этот и этот, а не тот и тот. Это всегда приключение.

Кадр из видео: Victor Alimpiev "Magic Rustle", 2011; HD video, colour, sound, 14'22'', two channel video; edition of 5 plus 1 AP. Сourtesy Галерея Риджина

А именно видеоарт коллекционируют?

- Да. Но коллекционер искусства, коллекционируя вещи, коллекционирует людей, условно "души покупает". Если данный художник делает видео – то он купит у него видео.

Видеоарт, да и современное искусство в целом, вызывает у неподготовленного зрителя массу вопросов и противоречивых реакций. Вы как-то пытаетесь повлиять на отношения искусства и общества? Если да, то, каким именно образом?

- Нет, никак.

Кто из художников, работающих в жанре видеоарта, Вам особенно интересен и почему?

- Мне нравится группа "Провмыза", я шлю им привет. Не знаю, как сейчас, но раньше у них был каприз называть свои произведения экспериментальным кино. А это вещь принципиальная – я шиит или я суннит. Я уважаю их выбор и считаю его продуктивным.

И, в завершении, поделитесь своими творческими планами. Над каким проектом вы работаете сейчас?

- В самом начале нового года, 1 января, ко мне приехали три удивительные актрисы из Тулузы. Сейчас они уехали, я монтирую работу и работаю над живописью.