«Дягилев. Генеральная репетиция»: лекция о русском балете в картинках

4 октября в Государственной Третьяковской галерее на Крымском валу открылась выставка «Дягилев. Генеральная репетиция», приуроченная к 150-летию со дня рождения импресарио и создателя «Русских балетов» — Сергея Дягилева. В экспозиции собраны сценические костюмы, графические работы, афиши и архивные фотографии из собрания музея. Проект обещает быть «генеральной репетицией» в буквальном смысле — он предваряет собой создание будущего зала Сергея Дягилева, открытие которого планируется в Новой Третьяковке на Крымском Валу после реконструкции.

Текст: Кондрякова Полина 
Фото предоставлены пресс-службой 

Балетная антреприза Дягилева прославила русский балет на весь мир и полностью перевернула представление о нем. Сложно говорить о феномене «Русских сезонов» и фигуре самого Сергея Павловича, не используя такие слова, как «передовой», «феерический», «экстравагантный», «новаторский», «яркий», и синонимичные понятия, связанные с новаторством и праздничностью. Жизнь дягилевских балетов длилась недолго — около десяти лет, с 1908 по 1921 годы, но говорить о них продолжают до сих пор. Привлекая самых известных и смелых художников — Пабло Пикассо, Анри Матисса, Андре Дерена, Михаила Ларионова, Наталью Гончарову, и не менее авангардных по своему духу танцоров и хореографов — Леонида Мясина, Джорджа Баланчина, Вацлава Нежинского, Сергею Дягилеву удалось ни много ни мало перевернуть представления о балете и произвести фурор, пусть местами скандальный. 

Как справедливо замечает Зельфира Трегулова, генеральный директор Третьяковской галереи, собрать всего Дягилева в одном месте невозможно, поскольку он фигура мирового масштаба, к тому же крайне плодовитая. Тем невозможнее становится задача в юбилейный год — каждый музей стремится явить публике свои «Русские сезоны» и демонстрирует собственное собрание. Какой предстала дягилевская антреприза перед москвичами? 

Начать стоит с того, что сама выставка «Дягилев. Генеральная репетиция» стала некоторым сюрпризом. Третьяковка, приучившая зрителя к масштабным проектам, анонсируемым минимум за полгода, в этот раз действовала стремительно и почти инкогнито. Никаких афиш по всей Москве, никакой рекламы, даже баннер на самом здании минималистичен — на белом фоне синими буквами: «Дягилев».

Валентин Серов (1865–1911) Выезд на охоту. 1911 Эскиз занавеса для балета «Шехеразада» на музыку одноименной симфонической сюиты Н.А. Римского-Корсакова

Минимализм на грани аскетизма ждет вас и в выставочном пространстве: анфилада залов третьего этажа практически лишена внутренней архитектуры, на стенах и полукруглых перегородках эскизы костюмов Ларионова и Гончаровой, афиши Бакста, фотографии. Никаких пространственных загадок, только сухая констатация фактов. После лабиринтов Д. Либескинда (выставка «Мечты о свободе. Романтизм в России и Германии») и кристаллических прорывов (выставка «Михаил Врубель») такая разреженная простота смотрится неожиданно. 

Отдавая должное кураторам, свое решение они обуславливают концептуально. Буклет гласит: «экспозиция дает возможность оказаться по ту сторону занавеса, за кулисами, открыть для себя мир репетиционных залов, декорационных и пошивочных цехов, гримерных — прозу балетных будней». Конечно, феерия спектакля и блеск софитов не то же самое, что тяжелая работа художника в мастерской и танцора у станка. Тогда, и серые стены, и приглушенный свет весьма органичны. Тем не менее, где-то внутри закрадывается вопрос: что было первично концепция или воплощение? 

Гончарова Н.С. Танцующая Шемаханская царица, 1937

Как уже говорилось выше, все экспонаты взяты из запасников самой Третьяковки. Благо, недостатка в графических и фото материалах у нее нет. Кроме того, за последние три года музеем были приобретены костюмы к балетам, созданные по проектам А. Я. Головина, Л.С. Бакста, Н.С. Гончаровой, А. Матисса, Н.К. Рериха, и декорация к спектаклю «Половецкие пляски», ставшие настоящей изюминкой выставки. Вообще, экспозиция имеет скорее образовательный, почти архивный характер, усугубленный серой строгостью стен.  Вместо неожиданных и впечатляющих визуальных решений — архивные точность и скурпулезность. 

Ларионов М.Ф. Портрет С.П. Дягилева, 1920-е - 1930-е

Парадоксально, но проект, посвященный балету, искусству театральному, сам по себе практически лишен какой-либо сценографии. Каждый из последовательно открывающихся взору залов обозначает один или два балета из антрепризы (в зависимости от количества материалов). Все линейно и предельно ясно, даже слишком. Костюм, если таковой имеется; эскизы к костюмам; эскизы к заднику; фото- и видео- документация. Некоторое заигрывание со зрителем происходит лишь в финале, «сценографы» выставки имитируют репетиционный зал с балетным станком и сплошными зеркалами. Таким образом, танцовщики и актеры, точнее их фотографии оказываются помещенными в естественную среду, образуя тотальную инсталляцию. 

Ларионов М.Ф. Танец, 1915

Выставка «Дягилев. Генеральная репетиция» исключительно качественна по своей сути. Ей невозможно отказать ни по объему представленного материала, ни по ясности изложения, но все таки от нее веет параграфом школьного учебника: все четко и по делу, только без фантазии. Видимо, это кредо больших и авторитетных музеев в России — говорить об искусстве слишком серьезно, по образу и подобию энциклопедии или методички. 

Головин А.Я. Кощеево царство. Эскиз декорации для постановки балета И.Ф. Стравинского "Жар-птица", 1910