Джим Дайн: "Все образы, которые я использую, приходят из моего детства"

Над интервью работали Юлия Крышевич и Анна Киященко

Фото предоставлены МАММ

Выставка проходит при поддержке Volvo и фонда «Искусство, наука и спорт»

С 14 сентября по 11 ноября в Мультимедиа Арт Музее пройдет выставка американского художника, классика мирового современного искусства Джима Дайна. Мы поговорили с Джимом о выставке, о его искусстве и отношении к критикам.

Джим Дайн

Аня Киященко: Открывается ваша первая крупная выставка в России. Что для вас значит это событие?

Джим Дайн: Я горжусь выставкой. Это коммуникация: больше людей увидят мои произведения. Я работаю всю свою жизнь, но, возможно, лишь одного человека затронет мое искусство. И этого будет достаточно, я буду рад. Другими словами, я не питаю иллюзий о том, что мое искусство – для многих.

Юлия Крышевич: Многие критики называют вас одним из основоположников поп-арта. Как вы относитесь к этому?

ДД: Я не считаю себя художником, который занимается поп-артом. Поп-арт – это о внешнем, а мои произведения о том, что внутри. 

АК: Как вообще вы относитесь к критикам, исследователям и интерпретаторам вашего искусства?

ДД: Это не имеет для меня значения. Если бы я думал о них и о том, что они пишут, я бы потерял покой и сон. Возможно, даже подумывал бы о самоубийстве. Можете ли вы представить кого-нибудь, кто берет на себя смелость интерпретировать чужое произведение? Они просто паразиты. Знаете, есть такие маленькие птички, которые живут у носорогов на спине? Они питаются за счет него.

Джим Дайн

АК: Ранее вы упоминали, что не следите за событиями в современном искусстве. Изменилась ли ситуация сегодня? 

ДД: Я не поклонник. Это пустая трата времени и нервов. Я – художник, это для меня главное. Мне безразличны эти события, потому что у меня очень много дел.

АК: На выставке будут представлены работы, которые вы отобрали и передали в дар Центру Помпиду. Какова роль кураторов в данном проекте?

ДД: Главный куратор Центра Помпиду Аннализа помогала, но куратором был я сам.

АК: Можно сказать, что и выставка – ваше произведение?

ДД: Да, это так.

ЮК: Передавая произведения Центру Помпиду, вы сказали, что многим обязаны Франции: вдохновению, которое вы получили, живя там. Что особенного для вас в этом месте?

ДД: Сама Франция особенная. Я провел 40 лет там и считаю, что это прекрасное место.

Джим Дайн

АК: Вы в искусстве поразительно долгое время и всегда были продуктивны. Можете ли вы разделить свой творческий путь на определенные этапы? 

ДД: Нет. Я использую разные техники, разные приемы, но по сути – все об одном. Об каких-то вещах позволяет говорить язык скульптуры, о других – живопись. 

ЮК: В 60-е годы вы сотрудничали с Класом Олденбургом, делали с ним хэппенинги. Можете рассказать подробнее об этом периоде?

ДД: Это был небольшой промежуток времени. Мы знакомы, около двух лет мы работали рядом, в одном месте, но раздельно. Я делал перфомансы, он делал перфомансы. Но он никогда не участвовал в моих, а я – в его. Клас был на шесть лет старше меня и намного лучше образован. Он был начитанным человеком и постоянно рассказывал мне о литературе и о североевропейской культуре и, в частности, о живописи. Это, конечно, были не лекции, а непринужденные разговоры, общение, которое было так нужно мне – человеку из Огайо, из глубинки, можно сказать. 

ЮК: Одним из альтер-эго в ваших работах является Пиноккио. Почему этот персонаж? 

ДД: Это универсальная история. Она и про алхимию, и про волшебство: из куска дерева получается мальчик. Я воспринимаю это как метафору. Метафору искусства, метафору творчества. В этой истории есть достаточно страшные моменты: что требуется для того, чтобы дерево превратилось в живого человека? Меня всегда восхищала эта сказка, показывающая какой это труд – стать настоящим человеком. 

Джим Дайн

ЮК: Есть ли другие образы в ваших произведениях, которые выражают вашу суть?

ДД: Я чувствую свою близость к любому произведению, над которым работаю в данный момент. Все образы, которые я использую, приходят из моего детства. Оно было насыщенным, полным фантазий и игр воображения. Я благодарен своему деду, который привил мне любовь к инструментам, образы которых я использую в своих работах.

ЮК: А «сердца» и «халаты»?

ДД: Вряд ли я могу сказать, что они – альтер-эго. Скорее это некие образы, которые я создал и которые таким образом стали «моими». Потом уже они просто превратились в формальные объекты моих картин. 

АК: Бывали ли в вашей жизни моменты, когда появлялось желание перестать заниматься искусством, или так называемые «творческие кризисы»?

ДД: Мне уже 83 года. Разумеется, как у каждого человека, у меня были трудные времена: разочарование, растерянность, тревожность. Я задавал себе вопросы: а стоит ли вообще продолжать? Это кому-то нужно? Возможно ли воплотить то, что я чувствую и переживаю? Конечно, такое было.

АК: Глядя на собственные работы, созданные много лет назад, вы воспринимаете их так же, как в момент создания, или это совершенно иной взгляд?

ДД: Иногда восприятие другое, и, возможно, мне хотелось бы изменить что-то, потому что теперь я знаю больше. А может, наоборот, я перестаю знать что-то? Если произведения появились, значит, они имеют право на существование.