В гостях у детства: зачем и кому читать новый роман Пепперштейна

«Бархатная кибитка» (роман о детстве) — выведено уютным кругловатым шрифтом на обложке нового опуса Павла Пепперштейна, блекло желтом, словно состаренном переплете с затейливыми рисунками автора. Интерес Пепперштейна к теме детства не удивляет, ведь оно, детство, то и дело проглядывало в его предыдущих работах: например, в романе «Эксгибиционист» художник рассуждает о собственном взрослении и первых шагах на творческом поприще, а «Мифогенная любовь каст», написанная совместно с Сергеем Ануфриевым, и вовсе построена на сказочных аллюзиях. 

Текст: Юлия Крышевич

Детство редко обходится без сказок, а тексты Пепперштейна — без мифотворчества, мечтательно-галлюциногенных описаний и брани. «Бархатная кибитка» в отношении излюбленных автором приемов закономерна: реальность в ней разбивается о фантазию, а осколки разлетаются по всему периметру воспоминаний нежного возраста. Квартира на Речном и прогулки с родителями по окраинам города, в гостях у бабушки с дедушкой на Пресне, богемная юность в Коктебеле, дружба с деписами (детьми писателей — авторская лексика) и стычки с хулиганами, посиделки на писательских дачах, первые эротические переживания… 

Паша Пивоваров (Пепперштейн). 70-е годы. В салоне Татьяны Колодзей в Москве.

Однако повествование романа не хронологично. Лейтмотив истории, детство, струится сквозь автобиографические главы и фантастику — концентрированную, а чаще разреженную бытом. Встречи с Борисом Заходером и рейвы с Мамышевым-Монро, подготовка к московской Олимпиаде летом 1980 года и новости о смерти Брежнева — текст богат описаниями, которые при всей реалистичности глубоко субъективны. Пепперштейн не только рефлексирует о своём отношении к новоиспеченным знакомым и громким событиям, но и находит последним место в собственной галактике, калейдоскопе случайностей, нелепостей и откровений. 

Паша Пивоваров (Пепперштейн). 70-е годы. На набережной дома творчества писателей в Коктебеле

Детств много, детство как культурный феномен, одно — необъятное и разное для представителей позднесоветской интеллигенции (к которой причисляет себя автор) и европейской аристократии, шумной дворовой детворы и одинокого мальчика-гения. Художник ностальгирует по юности, но не стремится ее идеализировать. Аллегория этого честного и мечтательного подхода предстает перед читателем в конце произведения — в образе Арки, посвященной советскому детству. 

Павел Пепперштейн. Фотограф: Алексей Дунаев

Главный герой книги, альтер эго Пепперштейна, Кай Нильский едет отдыхать на затерянный приморский курорт. По дороге он передает посылку, а заодно, погрузившись во всеобщую атмосферу беззаботности, решает написать роман о детстве. Внезапно вклинившиеся события, а, верней, знания о тех событиях открывают перед путешественником новые горизонты поисков. Теперь Каю не остается иного, как распутать убийство, единственным очевидцем которого он становится. Герой разгадывает тайны карманного рая, влюбляется в местную нимфу, юную Бо-Пип, присматривается к местным — и все это не покидая «бархатной кибитки», в которой он путешествует по волнам своей памяти. Так, в жанре эйфорического детектива, рождается роман детству(ам).

Павел Пепперштейн. Фотограф: Алексей Дунаев 

Если вы положительно относитесь к детству или хотели бы относиться к нему лучше, если вы толерантны к мату и чувствительны к юмору, а также к народному творчеству, народной мудрости, шуткам-прибауткам, пространным рассуждениям, которые неожиданно застывают в странных, но метких метафорах — этот роман для вас. Читателей, кому все это не свойственно, «Бархатная кибитка», вероятно, занесет не туда.