"Невидимые города" России показывают в Италии

Над интервью работал: Дмитрий Щербаков 

Фото предоставлены: Антоном Акимовым 

1 августа в итальянской деревушке Буссана-Веккья, которую населяют, по большей части, художники и бывшие хиппи, открылась выставка российского фотопроекта «Невидимые города». В преддверии открытия выставки в Италии мы пообщались с одним из организаторов выставки и проекта «Невидимые города» Антоном Акимовым и выяснили, почему русское документальное фото так интересует итальянцев, обсудили, что толкает русских фотографов к совершению экспедиций в отдаленные города России, а также попытались понять, почему эти места становятся для них центром особого эмоционального притяжения, куда хочется вернуться.

Антон Акимов – Уфа, 1979 г.р., живет и работает в Москве. Закончил Башкирский государственный университет, юридический факультет; Московскую Школу фотографии и мультимедиа им. А. Родченко; ФотоДепартамент (С-Пб), образовательная программа «Фотография, как исследование». Один из организаторов проекта «Невидимые города». Номинант
Grand Prix International Henri Cartier-Bresson Foundation, 2013; Plat(t)form 2013, 2011, Fotomuseum Winterthur; KLM Paul Huf Award, Foam_Photography Museum 2009. Участник множества групповых выставок.

Дмитрий Щербаков: Как так получилось, что вы с вашим фотопроектом оказались в Италии?

Антон Акимов: В последнее время мы активно занимались выставочной деятельностью, правда в России. Проект "Невидимые города" существует параллельно на сайте и на выставочных площадках. Нас поддержал информационный портал ArtTube, от них поступило предложение организовать выставку в Италии. Их сотрудник был там, и ей показалось, что этот городок может быть связан с нашим проектом. На самом деле, Буссане Веккья тоже по-своему невидимый город, малозаметный, поэтому возникла такая ассоциативная параллель.

Д.Щ.: А ты сам был в этом городке?

А.А.: Так как мы ни с кем не были знакомы и не знали какие там галереи, я специально приезжал в этот город в мае, чтобы принять решение. Оказалось, что действительно и галереи и пространство города хорошо подходят для нашей выставки.

Д.Щ.: Вход на выставку будет бесплатным для местных жителей?

А.А.: Да, вход будет бесплатный, но местных жителей там всего несколько сотен человек. Гораздо больше туристов.

г.Буссана-Веккья. Любительское фото. 2017

Антон Акимов. г. Сясьстрой. 2015.

Д.Щ.: Насколько большая по размерам галерея, с которой вы будете сотрудничать?

А.А.: Она называется Laboratorio Aperto. Это небольшая локальная галерея, которая содержится сообществом жителей. Там регулярно проходят выставки, например, до нас была выставка стрит-арта.

Д.Щ.: Международная?

А.А.: Нет, местные художники. И кстати, один из них с русскими корнями.

Д.Щ.: Давно ли вы запустили ресурс Monogoroda.com. Расскажи, в чем идея создания данного портала и какие у него перспективы?

А.А.: Проект возник в Петербурге в 2013 году, а такое критериальное определение, как моногород для исследования России придумали мои друзья, которые закончили курс по документальной фотографии в Санкт-Петербурге. Ведь многие фотографы снимают Россию, и нужно было придумать какой-то новый признак, новый угол зрения. Фотографы из нашей команды, в большинстве, были родом из таких моногородов.
Я присоединился практически сразу, потому что в тот момент учился в Питере. Сначала мы работали с материалами из предыдущих поездок и параллельно посещали города Ленинградской области. У нас не было бюджета, все делали сами. Потом мы сделали сайт и первую выставку в лофте Rizzordi Art Foundation. Сейчас там редко проходят выставки, но тогда они были активны. На сайте, который существует уже более трех лет, сейчас набралось уже 30 моногородов, состоялось уже более 7 выставок, и запланированы еще две.

Финала у этого проекта мы не планировали. Скорее это такое авторское СМИ - исследование моногородов, и, пока у нас есть интерес, пока есть запрос аудитории, мы продолжаем эту деятельность.

Д.Щ.: Если я правильно понимаю, то это художественно-исследовательский проект, включающий в себя фото, тексты и интервью с местными жителями.

А.А.: Да, для нас текст является важной частью этого проекта, хотя и считается, что текст - это минус для фотографии. Но потребность в тексте часто возникает, часто мы используем  дневниковые записи, созданные во время поездок. Также мы привлекали иллюстраторов для некоторых статей, и есть материалы связанные со звуком, например, о музыканте из Тольятти.
В итоге, у нас три темы - моногород, события в нем и человек.
В нашем проекте 5 человек, иногда чуть меньше, чуть больше. Двое из них больше увлекаются тематикой, связанной с человеком, а вот я, например, больше работаю с пространством.

Д.Щ.: Помимо упомянутых выставок, у вас есть какая-то постоянная аудитория, подписчики? Какова популярность проекта? Как вы распространяете свои материалы, используете ли вы соцсети для этого?

А.А.: У нас есть две группы в facebook и ВКонтакте, примерно по 1000 человек в каждой. Обычно вся выставочная деятельность освещается местными СМИ, в Питере - телевидение, в Москве было освещение нашей деятельности на фотосалоне. А вот сами мы не очень много времени уделяем пиару, у нас нет отдельного человека для этих целей. Когда проходит выставка, мы, конечно, активно рассказываем на своих страницах или рассылаем информацию в СМИ.

Важный момент - это то, что мы только первую выставку сами инициировали, а потом нас уже приглашали. То есть проект живет своей жизнью, сайт индексирован в поисковиках, и к нам поступают запросы из Красноярска, Москвы и других городов. Иногда нас просят сделать материалы в Российскую Газету. Когда выходил китайский альманах о России, они использовали наши фото. Была публикация во французском журнале. Думаю, что тут работает эффект сарафанного радио.

Александр Соло. Рыбаки. 2015

Д.Щ.: Расскажи, как в целом обстоят дела на рыке фото, если сравнить, например, с рынком живописи? Вот взять тот же Vladey - обычно у них только несколько лотов с фотографиями. Прокомментируй, покупают ли галереи работы с фото, есть ли спрос на этот тип медиа?

А.А.: Думаю, что отличия с живописью тут есть. Изначально мы входили в сектор документальной фотографии, а он мало представлен на арт-рынке, так как довольно спорен в плане вхождения в сферу искусства: такая фотография может стать искусством, а может и не стать. Поэтому тут есть сложность в том, что должно пройти время, прежде чем работа перейдет в сферу искусства из сферы документальной фотографии, где есть свои специализированные издания и выставки. У нас покупают какие-то единичные экземпляры, например, Фонд Смирнова и Сорокина, они нам также помогают сейчас.

Наша специфика такова, что мы выставляемся, в основном, в музеях: Красноярск, Улан-удэ, Центр современного искусства Смена в Казани.
То есть мы на стыке, потому что, с одной стороны, это документальный проект, а с другой - так как мы еще активно работаем как художники, то проект затрагивает и сферу визуальных искусств.

Примером того, что мы работаем на смежной территории документалистики и искусства, является мероприятие, которое мы делали в Угличе: там проходит фестиваль “Фотопарад”, где обычно преобладает прикладной взгляд на фотографию. Я считаю, что у нас получилась хорошая выставка - может быть, это не очень престижное место с точки зрения арт-рынка, но вот с точки зрения обывательской фотографии оно очень популярно. У нас в задачи входит рассказать о проекте совсем разным аудиториям.

Д.Щ.: А что это за площадка в Угличе, расскажи чуть подробнее.
Раньше площадка была немного застойной, выставки повторялись из года в год. Там выставляли Максимишина и других. В последние два года проект стал активно развиваться, так как сменил команду.

А.А.: На самом деле такой подход, когда фотография воспринимается в прикладном ключе, очень распространен. Например, в Петербурге есть факультет фотожурналистики, и и там вообще не воспринимается такое явление, как концептуальное фото.

Евгений Ваничев. Деление на ночь. 2014

Д.Щ.: А в Москве с какими площадками вы сотрудничаете или планируете сотрудничать? Взять например, Центр Братьев Люмьер, МАММ и др., планируете с ними работать?

А.А.: Думаю, что до МАММ еще не доросли, а вот с Галереей Люмьер мы ведем активное общение, поэтому вполне реально, что будем там выставляться. В Центре Братьев Люмьер   работает одна из наших участниц - Аня Крылова. Сейчас у нас нет таких уж больших запросов и амбиций. И так как  у нас есть еще и другие проекты,  даже легче, когда нас кто-то находит, чем бегать и искать какие-то престижные площадки.
А этой осенью у нас будет выставка в ЗИЛе, связанная с одним моногородом. В последнее время мы пришли к тому, что надо глубже рассказать об одном городе, чем о многих.

Д.Щ.: Какой будет моногород?

А.А.: Скорее всего, это будет Дятьково.

Д.Щ.: А какая связь Дятьково с ЗИЛом?

А.А.: История была такая: политехнический музей обратился к нам с запросом поработать с их архивом, мы взяли несколько альбомов и один из них был о Дятьково.

Д.Щ.: Предлагаю вернуться к вашему итальянскому проекту. Как думаешь, с точки зрения иностранцев им будет интересно посмотреть на такую Россию - индустриальную, заснеженную, не слишком уютную? И вообще, не кажется ли тебе, что это все слишком хорошо ложится в рамки ожидания европейского зрителя. Может быть, наоборот, надо как-то уже ломать эти стереотипы, не было ли подобного желания? Расскажи, была ли уже какая-то реакция от иностранцев на ваши работы.

А.А.: Отчасти это так. Когда я приехал туда, выставочным местом руководил один из жителей этой деревни, и он с радостью воспринял идею нашего проекта. Ему понравились фотографиии. Думаю, что он это не воспринял как негативную реальность России. Мы тут не стараемся дать какую-то оценку России, нам было важно рассказать реальные истории, связанные с людьми, либо отразить личное авторское переживание какого-то места.

С точки зрения внимания к человеку, у нас есть Илья Пилипенко, который снимал на черно-белую пленку жителей моногородов, эти портреты получились какие-то очень настоящие.
Поэтому мне бы хотелось, чтобы выставка дала представление о моногородах без какой-то окраски: просто показать, что вот есть человек, он так выглядит, так живет, а если он не улыбается, то не потому что ему плохо или тяжело. Как-то так.

Еще мы рассказываем об интересных местах, например, в Сатке есть ГЭС, которая работает с еще дореволюционных времен - старейшая из действующих ГЭС, и ее сейчас содержит один предприниматель, который использует ее для обеспечения электричеством своей гостиницы. Такая вот красивая история, вполне в итальянском духе: красивая старая ГЭС, старинный мост.

Екатерина Толкачева. Пороги. Старейшая из работающих ГЭС в России. г. Сатка.

Д.Щ.: То есть эта ГЭС жива благодаря частной инициативе?

А.А.: Да, она уже не государственная.

Д.Щ.: Он от нее зависит в плане электроэнергии или для него это больше, чем коммерческий проект?

А.А.: Думаю что-то большее. Как пишет Катя, бывшему главному инженеру местного завода приглянулось это место и взялся содержать эту плотину на свои средства. Получает он не только электроэнергию, но, судя по всему, и моральное удовлетворение. Это, конечно, памятник инженерии, и ему это должно быть близко.
Для наших исследований важен вопрос, почему человек остается на родине (или малой родине). Почему, несмотря на жесткие условия, когда предприятия в упадке, человек остается на своей земле.

Д.Щ.: Ты сказал, что эта история может быть близка итальянцам, почему?

А.А.: Скорее, я имел в виду, что чисто как визуальная история она им близка. Эстетически близка.

Д.Щ.: А будет ли сопровождать работы текст?

А.А.: Да, каждый блок фотографий будет сопровожден текстом с историей моногородов. Где-то мы делаем группировку по городам, а где-то по темам. Например, в Казани были такие темы: “труба”, “события” (включающие праздники), “человек”, “город-сад” (когда природа начинает занимать пространства, брошенные человеком в городе или около завода). И вот эта деревня в Италии она тоже такая же, как город-сад: тут природа захватила руины, и это так свойственно моногородам в России.

Антон Акимов на монтаже выставки в Буссана-Веккья. 2017.

Д.Щ.: Интересное место в Италии, не знал про него. Правда ли, что этот заброшенный город освоили хиппи и художники? Что он  сейчас из себя представляет по твоим первым впечатлениям -  тусовочное место или там много художественных мастерских и галерей?

А.А.: На самом деле это не город, а скорее городок, местные называют его деревней. Место похоже на крепость с множеством маленьких улочек внутри. Сейчас оно заполнено в основном туристами. Если говорить о местных жителях и условиях проживания, то сейчас тут множество галерей, множество картин висят на стенах зданий - ходишь по улицам, в любое место можно зайти свободно.

Большая часть населения - художники, которые приехали сюда в 60-е и 70-е, сейчас уже многим за шестьдесят. Приехали в 20-30 лет и до сих пор живут. Молодого поколения тут мало.
Поэтому деревушка скорее  традиционная. Я сначала даже немного опасался, ведь у нас многие работы близки к концептуальному фото, и были опасения, что мы вступили на традиционную тропу. Но местные восприняли это как раз наоборот, с той точки зрения, что им как раз такого творчества и не хватает, тем более, что это российское фото.

Д.Щ.: Но ведь 60-е и 70-е не были таким уж традиционными в искусстве, был и концептуализм, поп-арт и другие стили, что ты имеешь в виду, почему они традиционалисты?

А.А.: Скорее я имею в виду, что они повторяются в том, что они делают. То что делали 20 лет назад, то же повторяют и сегодня. Какой-то небольшой застой ощущается. Я попросил у них карту, и женщина дала мне хорошо нарисованную карту, но она была нарисована в 83 году! Поэтому, скорее, это выглядит не как современное место, это касается и методов экспонирования.

Екатерина Толкачева. Пороги. г. Сатка. 2013

Д.Щ.: Если посмотреть на ваши фотографии, то одна из тем вашего проекта - это рабочий класс и интерес к его жизни. Ведь в Европе тоже большой интерес к простому рабочему, который трудится на фабрике - согласен ли ты с тем, что в этом смысле проект очень близок европейскому зрителю? Есть ли у них там что-то похожее?

А.А.: Думаю, что у нас  тема шире, чем простой рабочий, скорее просто житель моногорода. Я увидел  близость этой темы с Буссана-Веккьей: тут такая же атмосфера некоего застоя, когда жители долго живут в одном месте - рожают детей, стареют. Поэтому мне хотелось, чтобы они посмотрели на жителей таких же городов России, не обязательно индустриальных.
Я размышлял о том, что в прошлом этот итальянский город был разрушен и покинут жителями, и это очень  похоже на ситуацию в России, когда большой город становится заброшенным. Связи довольно зыбкие, но я их хорошо чувствую.

Про другие серии работ, которые мы будем выставлять в Италии, тоже есть параллели Например, тут есть такое место под названием “Ла Барка”, что переводится как “лодка” - коммуна недалеко от моря, где мы будем выставлять рыбаков из Сясьстроя. Очень интересное место, куда любят заходить туристы. У них большая коммуна, состоящая, в основном, из молодых людей, и, когда я приехал, я выделил для себя эту точку в городе, чтобы ее задействовать в экспозиции. Поскольку они тоже связаны с морской темой, то я выбрал серию работ с рыбаками, мне показалось, что они лучше всего туда встраиваются.

Д.Щ.: Это будет параллельная выставка?

А.А.: Да, выставка будет идти и в галерее, и в кафе в этой коммуне, а также я буду делать проект “вокруг завода”: по всему городу будут развешаны небольшие фотографии в разных местах.

Д.Щ.: Такая вот интервенция в городскую среду?
Да, но интервенция фотографа, такой визуальный акцент: фотографии черно-белые и зимние - будет такой контраст холодной Российской действительности с теплой уютной итальянской деревушкой. Изначально это были фотографии, снятые вокруг завода, а тут мы их размещаем вокруг города.

Александр Соло. Старый завод. г. Нижний Тагил. 2016

Д.Щ.: Можно предположить, что выставка способствует развитию российского туризма, в работах ведь все так эстетически выверено, верно ли такое предположение?

А.А.: Конечно, мы при помощи фотографии эстетизируем ту реальность моногородов, в которой оказываемся, потому что, наверное, нам такой подход ближе, чем окрашивать эту реальность негативно. Я не знаю, захочется ли кому-то поехать в эти города, но визуально это будет привлекательно. Я не уверен, что иностранцы сразу захотят туда поехать и будет ли туристический интерес. Ведь надо понимать, что это далеко не комфортный туризм, и тут должен быть какой-то другой интерес, например, фотографический - интерес к необычным местам. Но, может быть, кому-то и захочется посмотреть на старинную ГЭС, а сама ГЭС может и не захотеть принять туристов. Нам часто негде ночевать, например.

Д.Щ.: Расскажи подробнее, как вы организуете такие поездки? Вы списываетесь с местными жителями?

А.А.: Обычно мы делаем предварительный research через соцсети. Находим группу вконтакте, очень редко в фейсбуке, пришлось  даже в одноклассниках зарегистрироваться. Как правило, находятся какие-то активные жители, которые могут погрузить нас в историю города. Бывает, что и просто без предварительных контактов едем, но с подготовкой получается более продуктивно.

Д.Щ.: Эти поездки похожи на приключение? Как все проходит?  Бывали какие-то непредвиденные ситуации или отпор со стороны местных жителей? Ведь местные часто становятся героями ваших фото, а как найти контакт с героем  - это же такая важная задача для документалиста.

А.А.: Обычно все проходит благополучно. В нашей команде есть Саша Соло, у него очень хорошо получается материал про людей. В принципе, у всех получается, но иногда бывает, что мы просто не находим героев, тогда мы ищем какие-то явления и события в городе. Я больше люблю работать с местом и ищу интересные моменты в ландшафте. В Волжске, например, я снимал домики на деревьях, про них мне рассказал местный житель.

Всегда так или иначе - это такое путешествие, приключение. Обычно нет даже какого-то элементарного физического комфорта, мы тратим много сил, чувство усталости неизбежно возникает. Причем усталость часто бывает эмоциональная, но это не отрицательное чувство или мнение о месте, в которое мы едем. Часто мы ездим зимой, условия довольно суровые. Но вот парадокс: иногда я замечаю, что хочется вернуться. Наверное, потому что мы пропускаем все через себя, взять тот же Сясьстрой или Волжск, в который я ездил два года и снимал там две весны подряд - выработалась такая вот потребность вернуться.

Д.Щ.: А в каком смысле хочется вернуться? Нравится это чувство заброшенности после долгого пребывания в большом, шумном городе?
Именно эмоциональная привязанность, ведь там, наоборот, некомфортно в физическом плане, часто даже негде поспать нормально. Странное чувство.

Антон Акимов. Домики на деревьях. г. Волжск. 2015

Д.Щ.: А что это за домики? Эти шалаши строят дети или бомжи?

А.А.: Раньше их строили дети. Большинство домов в Волжске двухэтажные барачного типа.  Это такой застойный город, где был деревоперерабатывающий комбинат. Подростки строили домики еще в 80-е и 90-е, но многие до сих пор стоят. И вот,  эта маленькая традиция передается из поколения в поколение. Новое поколение видят домики и пытаются построить что-то похожее, но свое. Если бы там не было этого застоя, например все бы перестроили под новый лад, то вряд ли мы бы увидели такие вот домики на деревьях.  Для меня это застывшее прошлое, мне это близко, ведь я родился не так далеко от Волжска, в Уфе.

Д.Щ.: Для чего детям такие домики?

А.А.: Это такая территория независимости, укрытие, где можно спрятаться от взрослых.

Д.Щ.: А вот когда посещаете эти города , какие  в целом складываются впечатления о России? Что все плохо или, наоборот, что вот люди живут, есть интересные и красивые места?

А.А.: Если откровенно, и не с точки зрения исследователя моногородов, а по-человечески: меня привлекает неизменность этих мест. Когда приходится говорить об экономическом упадке, то надо понимать, что это в свою очередь позволяет сохранить какую-то уникальную идентичность этих мест. Убери эти домики из Волжска, мне бы там нечего было делать. Ну можно было бы найти там бизнесмена, который построил новую площадь и поставил на ней какие-то странные скульптуры - но это уже такая избитая тема.
Образ страны для меня складывается “застойный”, но в хорошем смысле, когда темп изменений не гиперактивный. Мне это близко.
Сясьстрой, на самом деле, даже комфортный городок: там есть речка, яхт-клуб, дома стоят в сосновом бору, где живут местные, и они не хотят переезжать в тот же Питер (сам город находится недалеко от Мурманска).

Д.Щ.: То есть ты видишь не разруху, а такую вот старину, первозданный облик? Многим же, наоборот, кажется, что раньше все цвело, а, начиная с перестройки, все пришло в упадок.

А.А.: Да, я стараюсь видеть по другому. Мне не близок такой взгляд, когда мы стремимся что-то новое построить, не разобравшись в старом, спешим повесить на все ярлык устаревшего. Поэтому важны такие истории, как с этой старой ГЭС, ведь ее бы не было, если не личная инициатива жителя города.

Д.Щ.: А как так получилось, что вместе с рыбаками вышли в плавание в Сясьстрое?

А.А.: Мы всей командой поехали в Сясьстрой, решили сделать такой коллективный проект-рассказ об этом городе. На месте познакомились с активной женщиной из местных жителей, она провела экскурсию, помогла заселиться, и познакомила нас с этими рыбаками.

Александр Соло. Рыбаки. 2015

Д.Щ.: Как вы себя позиционировали, как фотографы? Рыбаки спросили у вас, кто вы и какие у вас цели?

А.А.: Да, обычно мы говорим, что мы фотографы-журналисты. Показываем наши материалы. В Сясьстрое мы планируем устроить выставку в Доме культуры, этот этап у нас еще впереди. Обычно у нас спрашивают, почему вы не показываете жителям материалы о них.

Я бы ответил так: действительно, на первых порах проекта мы не очень глубоко разрабатывали тему, и этого хватало тем, кто никогда не был в этих городах, например, жителям мегаполисов. Потом мы поняли, что нужно прислушаться к запросам местной аудитории, ведь если готовить выставку для них, то это гораздо более сложная задача, требующая большей проработки, чем мы сейчас и занимаемся.

Д.Щ.: Местных жителей не удивишь привычным пейзажем?

А.А.: Их можно удивить необычным взглядом, например, красивым видом. Но мы бы хотели рассказать им какие-то более глубокие истории, потому что, если их город невидим с расстояния больших городов, то на самом деле надо найти что-то невидимое и для самих жителей.

Д.Щ.: И как проходят эти выставки?

А.А.: Пока мы этого еще не сделали. Будет интересно посмотреть, как зрители отреагируют. Материалов , которые интересны жителям, уже довольно много Жители нам иногда пишут: что-то я не знал, а вы мне показали. Или кто-то, наоборот, говорит, что, вот, вы ничего толком и не рассказали.

Д.Щ.: Какие планы на ближайшее время в Москве?

А.А.: Мы будем делать небольшую выставку в Бирюлево в августе после Италии. Это новые выставочные залы Москвы. Курируют место Шульгин и Чернышев из Electroboutique, Электромузей в Ростокино тоже их проект. Такие галереи районного масштаба в Москве - интересное явление последних лет , чем-то, по своему, похожее на моногород.

Антон Акимов. Вокруг завода. г. Сясьстрой. 2015