Завтрак в «Перелетном кабаке» c Миленой Орловой

Над интервью работали Мария Назарова, Юлия Крышевич

Фото предоставлены галереей "Роза Азора"

Фото обложки: Елена Куприна-Ляхович

С 1 по 15 ноября в галерее «Роза Азора» прошла выставка главного редактора The Art Newspaper Russia Милены Орловой «Я люблю рисовать». На ней она предстала перед московскими зрителями не как критик, а как художник, показав в выставочном пространстве карандашные зарисовки, сделанные во время путешествий. Мы пригласили Милену на завтрак в «Перелетный кабак», чтобы узнать, как она решилась на этот смелый шаг и подробнее расспросить о ее увлечении. 

Открытие выставки "Я люблю рисовать"

Мария Назарова: Как мы знаем, вы любите рисовать: об этом вы заявили на всю Москву своей выставкой «Я люблю рисовать». Расскажите об этом увлечении: как вы начали рисовать?

Милена Орлова: Я всегда любила рисовать. Знаете, говорят, что все искусствоведы в душе – несостоявшиеся художники. Есть такое мнение, хотя это неправда. После моего каминг-аута многие коллеги признались мне, что очень хотели бы рисовать, но не могут. А я нагло рисую. Насколько это хорошо или плохо выходит – другой вопрос, но люблю я этот процесс еще с детства. Мой папа художник, он закончил Строгановку, работал в сфере дизайна: в частности, над магнитофоном «Электроника», читал лекции по технической эстетике. Но как все художники с выучкой, он в свободное время писал для себя: портреты, пейзажи, этюды. Я выросла среди этого запаха масляной краски. Папа пытался научить и меня правильно рисовать. Я не была прилежной ученицей, но какие-то азы все же освоила, и дошло даже до того, что я собралась поступать в художественное училище. В то время во мне боролись два желания: стать художником и стать писателем. В результате, я выбрала третий путь: быть близкой к искусству, писать о нем. Я поступила в МГУ на историю искусства и была счастлива, что мне удалось совместить эти две страсти. Но при этом, чем больше я осваивала свою профессию, тем меньше времени у меня оставалось на то, чтобы рисовать. Я по натуре критичный человек, поэтому рано поняла, что не буду художником. Художник – человек, который нагло заявляет, что ему есть что сказать миру, а мне было нечего заявить, поэтому я решила стать арт-критиком. 

[Все смеются] Максим Боксер: Согласен, я тоже не готов просто так взять карандаш в руки. С другой стороны, я общаюсь с художниками и иногда слышу, как они отзываются о произведениях искусства. Это бывает очень странно!

М.О.: А что касается моей первой выставки в «Розе Азора», я очень хочу поблагодарить прекрасных галеристов Любу Шакс и Елену Языкову, которые мне предложили у них выставиться. Я понимаю, что это не совсем подходящий формат для такой профессиональной галереи, это, скорей, жест доброй воли, за что я им очень признательна. Конечно, я не стала отказываться от такого предложения! 

М.Б.: Какой кураж!

М.О. [смеется]: Да, именно кураж! Приходить в эту замечательную галерею и видеть такую «взрослую» выставку собственного авторства! Там, в основном, были рисунки нескольких последних лет. В какой-то момент я поняла: совершенно неважно, художник я или нет – просто люблю это делать! Поэтому я и назвала эту выставку «Я люблю рисовать». 

Фрагмент экспозиции "Я люблю рисовать"

М.Н.: Если говорить о том моменте, когда вы поступали в МГУ, кем вы себя видели в будущем?

М.О.: Историком искусства. Думала, что буду сидеть в библиотеке и писать книжки. Я даже поступила в аспирантуру и закончила ее, но я не защитила кандидатскую диссертацию. А все потому, что в этот момент у меня началась такая насыщенная жизнь, что она мне показалась интересней академической карьеры. Так я стала журналистом. 

М.Н.: Милена, у меня в голове складывается какой-то странный образ: вы планировали писать научные книжки, но при этом участвовали в акциях Осмоловского…

М.О.: Да, все верно. Там была следующая история: когда я училась в МГУ, у нас был замечательный курс. Многие мои однокурсники потом построили научную карьеру, воспользовались знаниями, которые получили на факультете. Например, моя подруга Саша Обухова, благодаря которой возник архив Музея Гараж. Она куратор и вообще тот человек, который использует академический подход к современному искусству. Другая моя подруга и сокурсница Ольга Шишко сейчас возглавляет Отдел кино и медиаискусства в ГМИИ имени Пушкина. В то время, когда мы учились, нам очень мало рассказывали о современном искусстве, особенно о неофициальном  пласте российского искусства и о новых художниках, которые появились в эпоху перестройки. Мы очень этим интересовались, поэтому посещали разные интересные мероприятия. Например, мы работали билетерами в объединении «Эрмитаж» у Леонида Александровича Бажанова … Нам хотелось видеть, как это все происходит! Когда Анатолий Осмоловский вместе с группой ЭТИ задумал акцию на Красной площади в апреле 1991 года, мы с Сашей Обуховой пошли туда, но не как художники, а как молодые ученые, которые изучают, что такое перфоманс. Многие люди, которые должны были участвовать в акции, не пришли, и мы решили принять участие, чтобы акция все-таки состоялась. 

М.Н.: Если рассмотреть ваш творческий путь от акций Осмоловского до выставки в «Розе Азора», он больше похож на эволюцию или на параллельные пути? 

М.О.: Важно подчеркнуть, что в акциях Осмоловского я в качестве художника не участвовала. Это не было моим творческим высказыванием. Если аллегорично рассматривать эту акцию, то я скорей была врачом, который решился привить себе некую вакцину радикальности. Сейчас это уже совсем другая история. Мое рисование началось где-то три года назад.

М.Н.: Как это произошло? 

М.О.: Дело в том, что я люблю путешествовать, как многие мои коллеги. А еще мы все любим социальные сети. Сначала я как все делилась своими впечатлениями, выкладывая фотографии в Инстаграм и фейсбук. Но однажды я осознала, что фотографии не могут передать того экстаза, который получаешь в поездке. Это произошло, когда я была на итальянском острове Искья, рядом с Капри и Неаполем. Делая фотографии, я понимала, что они совершенно не передают той красоты, которую я вижу, а мне очень хотелось ее запечатлеть, удержать, как бы банально это ни звучало! Мы поехали в столицу этого острова, где я купила небольшой блокнот и набор из нескольких карандашей: очень плохих, как потом оказалось! И тут во мне проснулась жажда рисования, которую я столько лет сдерживала.

Открытие выставки "Я люблю рисовать"

[Входит Владислав Ефимов]

М.Б.: Вот тут бы хотелось попросить комментарий фотохудожника. 

Владислав Ефимов: Я считаю, что туристическое фото – ужасная вещь. Оно не передает ни эмоций, ни внутреннего мира. А когда, человек, которого снимают на камеру, смотрит прямо в объектив, он вовсе меняет окружающую действительность, подстраивая ее под себя! 

М.Б.: И, тем не менее, мы все такими фотографиями грешим…

М.О.: Здесь хочу сказать, что желание сделать фотографии появляется, в основном, в путешествиях, когда видишь новые места. Ужас состоит в том, что 90% нашей обыденной жизни остается не запечатленными. Мы снимаем искусство, музеи, выставки, но гораздо реже снимаем близких людей или тех же коллег. Когда из жизни ушли несколько моих друзей, мне было страшно осознать, что у меня даже нет их нормальных фотографий. 

В.Е.: Фотографируют мало и плохо. Даже если взять профессионалов. Вообще, фотография как медиум так устарела, что ничего серьёзного на этом поприще не выходит. Здесь необходима художественная практика, тогда она оживет.

Елена Куприна-Ляхович: Милена, а вы носите с собой блокнот для рисования?

М.О.: Да, ношу иногда. И еще у меня с собой небольшой набор карандашей, который мне посоветовал купить художник Юрий Календарев: он живет в Италии. Он, когда увидел, чем я малюю, сразу мне их порекомендовал (смеется). По-моему, набор марки Faber Castle. Я беру карандаши, сажусь куда-нибудь и рисую. Что хорошо в Италии, там тепло: сесть можно куда угодно – в кафе перед собором или на ступеньку.

М.Н.: То есть, вы рисуете с натуры?

М.О.: Да, в основном. Для выставки сделала несколько больших  работ по памяти.

М.Н.: Вы сказали про бытовую жизнь, которую мы не фотографируем. А вы ее рисуете?

М.О.: Да, я стараюсь: на даче или где-нибудь дома. Но так как основная деятельность у меня другая, времени на это мало остается.  

М.Н.: Как строится Ваш процесс? Вы дорисовываете ваши зарисовки впоследствии?

М.О.: Как я уже рассказывала, в путешествии я стараюсь рисовать, но и не перестаю фотографировать. И так возник жанр, которым многим нравится: я сопоставляю свою зарисовку и фотографию места или вида. И хотя последнее выглядит эффектно, сразу становится видно, что на фото не передашь всех особенностей пейзажа, деталей. Мне трудно придумать название этому: не совсем импрессионизм; один из коллег предложил назвать этот жанр тревел-артом. 

Фрагмент экспозиции "Я люблю рисовать"

Е.К.-Л.: А можно где-то посмотреть ваши старые рисунки?

М.О.: Лучше не надо (смеется). На самом деле, я предоставила их галерее специально для выставки. Это рисунки 1989 года – периода, когда я работала в Отделе реставрации масляной живописи Третьяковской галереи. Советское время, на работе нужно сидеть от и до, я там скучала и начала рисовать, в том числе и то, что меня окружает, кабинет, например.

М.Н.: Вы специалист по современному искусству, при этом выбрали для себя такой традиционный медиум.  Можете прокомментировать это?

М.О.: Занимаясь всю жизнь современным искусством, я столько видела разных медиумов, что мне меньше всего хочется пытаться выглядеть "современной художницей". Проще говоря, я так этого всего «нахлебалась», что выбрала для себя свой стиль, соответствующий моей истории: медитация, созерцание и чирканье по бумаге - это помогает мне запомнить момент. Я не люблю что-то выдумывать. Кстати говоря, на этой выставке мы поменялись с художником Владимиром Дубосарским ролями, он написал текст, и для него быть критиком оказалось не проще, чем мне предстать художником. Это разные вещи: высказаться по какому-то поводу и ответственно подойти к теме и написать заметку. Так вот критик Дубосарский написал, что мое рисование можно тоже рассматривать как «проект»: я рисую только цветными карандашами, только красивое, только в Италии. 

Переключение всегда освежает, и я советую это многим моим друзьям.

М.Н.: А кто-то из Вашего ближайшего окружения уже приобщился?

М.О.: Это удивительно, но как выяснилось после моей выставки, многие мои коллеги окончили художественное училище, и в душе у них живет все тот же нереализованный художник. Оказалось, что многие из них имеют этот опыт, но не все хотят вернуться к нему. Я считаю, что мое увлечение рисунками - нормальная история. Это просто попытка выйти за грани привычного, саморазвитие. Для меня это ещё возможность отдыха от работы, повседневной жизни.

М.Б.: Да, я раньше тоже любил ходить в магазины, где продаётся все для рисования: карандаши, ручки... Могу сделать зарисовку, другую. А потом страсть проходит.

М.О.: А у меня она не проходит. Мне уже хочется не блокнот покупать, а холст, причем, огромный! Кстати, вы спрашивали про мою эволюцию. Я уже говорила, что по профессии я не художник, а искусствовед, критик. Но парадокс состоит в том, что чем больше я работаю, тем меньше непосредственного контакта с искусством остаётся в моей деятельности. Сейчас я главный редактор газеты об искусстве: это связано с решением массы организационных вопросов, то есть речь уже об издательском бизнесе, а это совсем другое. Таким образом, я все дальше ухожу от переживания искусства, анализа собственно творчества. Я стала меньше писать об искусстве, чем раньше, и эта смена деятельности мне далась довольно трудно.

Открытие выставки "Я люблю рисовать"

М.Н.: Милена, когда вы рисуете сама, это помогает вам лучше понять художников? 

М.О.: Это интересный вопрос. Когда я решилась на свою выставку, я хотела, чтобы на нее пришло много художников: в том числе, и некогда обидевшихся на мои статьи. Чтобы они посмотрели на мое творчество, начали язвить, критиковать его – таким образом я думала, как говорится, «закрыть гештальт». Многие художники – люди необыкновенно чувствительные и ранимые: они воспринимают здоровую критику как личную обиду. Я жду, что в меня кинут камень. Пока это не произошло, но я подставляюсь. Нарочно.

М.Б.: Это в 90х только такие разборки были…

М.О.: Да, но и сейчас очень большая конкуренция. Многим достойным людям не хватает внимания. Я представляю сейчас, как это ужасно: ты художник, у тебя вернисаж, а вдруг сейчас никто не придет? Да еще рядом открывается выставка Сотбис.… И в Москве так каждый день: все время присутствует конкурентная среда. В какой-то степени, это хорошо: ты выслушиваешь критику, становишься лучше. Когда я готовилась к открытию в «Розе Азора», я старалась слушаться кураторов и быть хорошим «правильным» художником. До этого у меня были переговоры о выставке с другой галереей. Им не понравилось мое название, другое, не нравилось, что я не хочу превращать то, что я делаю, в «проект», что это все как-то пошло и слишком по-девичьи. И тогда у меня возник  протест, я решила не отступать от своей линии. И очень хорошо поняла многих художников, которые брыкаются, когда им что-то навязывают. Мысль моя была такая: я не хочу притворяться современным художником, я просто люблю рисовать.

М.Н.: А если говорить о выставке, давно ли было желание создать свою экспозицию?

М.О.: Учитывая популярность социальных сетей в наше время, особой потребности в публичности у меня не было. Но я хотела, чтобы это выглядело профессионально: в рамке, с правильным освещением. 

М.Н.: Это было очень смело с вашей стороны, решиться на такое…

М.О.: Да, но отступать было некуда. Помню, когда разговаривала по телефону с Дубосарским, он меня спросил: «Ты чего так дрожишь?». А я понимаю, что у меня через три дня вернисаж, и много что еще не готово.  Галеристы мне сделали предложение – это было очень любезно с их стороны. Я согласилась. Это был большой аванс – грех было отказываться.

М.Б.: Милена, вы чувствуете какой-то прогресс после трех лет твоего творчества? Есть ли удовлетворение от результата?

М.О.: Как начинающий художник, я пробую новые техники, и это оказывается вызовом. Я по-прежнему нахожусь в стадии начинающего. Для меня важно, что я уделяю время, силы тому, чтобы поймать момент. Жизнь идет быстро, и я хочу ее лучше прочувствовать. Я не претендую на то, чтобы быть серьезным художником. С другой стороны, задачи меняются. Недавно мне в шутку предложили заняться гобеленами, и я подумала: а почему нет?

М.Н.: Как вы думаете, в какой момент вы почувствуете себя настоящим художником?

М.О.: А я уже почувствовала. И этот опыт, как ни странно, возвращает к совсем простым вещам. Когда мы профессионалы, мы работаем над нюансами, сложными задачами. А самое простое – реакция человека на искусство, творчество. Когда ты видишь эмоции людей, которые смотрят на твои рисунки или картины, это очень воодушевляет. Однажды в Италии я села в кафе и начала рисовать в блокноте. Ко мне подошли двое китайцев, посмотрели на рисунок и показали пальцем «класс!». Это было очень приятно! И так с любым дилетантством. Только потом ты втягиваешься в рутину и привыкаешь ко всему.  На мой взгляд, рисунок, даже непрофессиональный, это прекрасная практика! Я всем советую попробовать.